Лоуренс Альма-Тадема. Фидий показывает фриз Парфенона своим друзьям. 1868

Это известие немедленно отразилось в искусстве. В 1868 году британский академист нидерландского происхождения Лоуренс Альма-Тадема выставил работу «Фидий показывает фриз Парфенона своим друзьям»: в ней барельефы Парфенона представлены совсем не в духе экспозиции Британского музея – они размещены на высоте, и зрители ходят по деревянным мосткам, разглядывая фигуры. В неярком освещении явственно видна не белизна изваяний, а полихромия. Таким образом в понимании британских художников XIX века античная пластика соединилась с цветом.

Лоуренс Альма-Тадема. Импровизатор. 1872

Лоуренс Альма-Тадема. Помпейская сцена. 1868

Картины Лоуренса Альма-Тадемы наполнены аксессуарами, скопированными с греческих и римских предметов, найденных во время археологических раскопок. С их помощью художник восстанавливал античные декорации, как, например, в картине «Импровизатор».

После переезда из Бельгии в Англию художник увлекся неоэллинизмом и создал множество картин на «античные» темы. Среди них были динамичные и статичные, с историей и бессюжетные. К последним можно отнести картину «Помпейская сцена», где раскрывается внимательность художника к деталям и влияние на него Фидия и других великих античных мастеров.

Здесь достоверно представлена обстановка Древней Греции, которую Альма-Тадема скрупулезно восстанавливал по археологическим находкам – кубки, амфора, женская фигурка на столе – списаны с древних артефактов. На заднем плане картины двое мужчин – молодой и старый – слушают, как дева играет на двойной флейте – авлосе. Старик дремлет, а молодой человек оценивающе разглядывает флейтистку. Профиль ее, фигура и туника своими формами восходят к скульптурам Фидия.

Несколько иначе трактуется сюжет, взятый из истории Плутарха «О доблести женской»: когда фокидские тираны захватили Дельфы, празднующие Дионисии женщины-вакханки вошли в город Амфиса, пришли на рыночную площадь, легли на камни и уснули. Город Амфиса являлся членом Фокидского союза, и амфисские женщины, опасаясь надругательства над жрицами Диониса, сбежались на площадь, окружили спящих вакханок и молча охраняли их, а после пробуждения проводили до границы.

«Амфисские женщины» Альма-Тадемы поданы в легких, светлых, утренних тонах. Пробуждение похмельных вакханок не несет в себе нравственного акцента: в картине не подчеркивается доблесть женщин, спасших жриц Диониса от бесчестья, а город – от гнева богов. Наоборот, на первый план выступают декоративные аспекты: прекрасные женские тела и рассыпавшиеся по плечам пряди волос. Привлекают внимание детали: драпировки, шкуры, цветы в венках и кронах деревьев, архитектурные профили, сыр и плоды на подносах. Не случайно эта картина была удостоена золотой медали на Всемирной выставке в Париже 1889 года.

Лоуренс Альма-Тадема. Амфисские женщины. 1888

Лоуренс Альма-Тадема. Розы Гелиогабала. 1888

Так же – во всех деталях, но общо и безэмоционально – трактуется и неправдоподобный рассказ «Истории августов» о том, как во время пира римский император Гелиогабал приказал осыпать приглашенных розовыми лепестками в таком количестве, что пришедшие на пир гости, недруги императора, умерли от удушья.

Важнее, чем фигуры и лица гостей, засыпанных лепестками роз и весьма ненатурально умирающих от аромата, для художника оказалась метель розовых лепестков, придающая картине фантастичность – вкупе с приторностью палитры. На заднем плане изображен подиум, где за столом возлежит сам Гелиогабал в золотом плаще и венце, а рядом с ним – его мать, Юлия Соэмия. Справа за Гелиогабалом стоит женщина, играющая на авлосе, как и персонаж «Помпейской сцены». Вдалеке видна статуя Диониса, написанная художником с оригинала, хранящегося в музеях Ватикана.

Альма-Тадема был чрезвычайно внимателен к декорациям, к всевозможным аксессуарам – но равнодушен к моральным идеям и чувствам персонажей. Однако его картины влекли публику к историзму, к древним мифам и легендам.

На интерес художественных кругов к античности повлияли и представители греческой колонии, обосновавшейся в Лондоне. Состоятельные семьи Спартали и Ионидес, члены Греческого Коммерческого комитета, покровительствовали современному искусству: Ионидесы опекали Бёрн-Джонса, Спартали – Уистлера.

Для картины «Принцесса из страны фарфора» позировала Кристина Спартали, «англо-греческая красавица, которую желали написать все художники того времени». Впрочем, готовую картину отец Кристины покупать отказался, вернув ее художнику. Спустя десять лет, работая над своим первым и единственным дизайнерским проектом – Павлиньей комнатой, Уистлер сделал это произведение центральной точкой невероятного интерьера в доме британского предпринимателя и коллекционера Фредерика Лейланда. Художник сам предложил свои услуги магнату, который хотел оформить столовую своего особняка в Кёнсингтоне в средневековом духе, но остался не очень доволен работой дизайнеров. Лейланд согласился и уехал по делам, а вернувшись, был неприятно удивлен тем, что увидел: кожаные обои XVI века, привезенные в Англию как часть приданого Екатерины Арагонской, с ее геральдическими символами, которые Лейланд купил за 1000 фунтов, были безжалостно закрашены. Коллекция китайского синего и белого фарфора Лейланда, в основном эпохи Канси династии Цин, поблекла на фоне сочной зелени и золота, покрывающих стены.