– Это не собака, – сквозь смех ответил Алан, – это реликтовый прадельфин из Мира демонов, я поговорю с Юлькой про него, устроим репатриацию. Где она его взяла?

– Они к ней сами приходят. Пельменя они купили на рынке вместе с шашлыком, у нас гномы продают уже замаринованный, вместе с кастрюлей и сумкой. Роман пошёл его покупать, всё проверил, принёс домой, а из сумки с шашлыком вылез Пельмень. И ходил за этой сумкой весь пикник, а когда шашлык съели, кот попытался в кастрюлю от шашлыка нырнуть, там маринад оставался. Улли его решила помыть, не выгонять же его ароматным, он в дикой природе станет уязвим. Потом решила высушить – замёрзнет. Потом он понял, как это работает, и полез в кастрюлю с супом нырять, он упорный. Так и остался у них. Сейчас Мафусаила найду, где-то тут был, – я стала листать быстрее, нашла и показала: – Мафусаил.

– Я уже предвкушаю охренительную историю, – Алан посмотрел на кота, потом на меня, я поняла, что мы как-то очень близко сидим, раньше сидели дальше. Я не совсем понимала, нравится мне это или нет, Алан улыбнулся шире и придвинулся ещё ближе, как будто помогая мне определиться. Я всё ещё не понимала. Он опёрся рукой на бревно за моей спиной, и положил подбородок мне на плечо, делая вид, что смотрит в экран. – Итак, Мафусаил?

– Его назвали в честь библейского долгожителя. Этому коту по паспорту пятьдесят шесть лет. Уллины дети взяли его из приюта, он был там не в первый раз, у него есть магическая метка этого приюта, которой больше сорока лет. Его прошлой хозяйкой была профессор Академии, которая писала диссертацию по геронтологии и долгожительству, и она ставила на своих животных эксперименты. Если в паспорте и печати приюта нет ошибки, то это официально самый старый кот в Содружестве. При этом, он активен и здоров, и безмерно нагл.

– Вот же демон, – с восхищением прошептал Алан, практически касаясь губами моей шеи. Сомнения развеялись – мне это абсолютно точно нравилось, гораздо сильнее, чем раньше. Щитов на мне не было – я не знала щитов нужного уровня, а бесполезные носить не хотела, так что мои ощущения секретом не являлись. С тем, как всё обстоит, я определилась, осталось теперь решить, как к этому относиться.

«Стремительно обаятельный демон, пришёл-увидел-победил. Что дальше? Не знаю ни одной истории про демона, который после того, как провернул свой коварный план, вдруг решил остаться на месте преступления и жить праведной жизнью.»

Алан отодвинулся, посмотрел на реку и сказал:

– Плывут, мы начало пропустили. Зажигаем?

Я не знала, что от меня требуется, у него был фонарик и была зажигалка, зачем ему я, непонятно. Я спросила:

– Нужно загадывать желание?

– Можешь загадать, но только такое же, как у меня, – он улыбался как хитрый демон, я посмотрела на него вопросительно, он рассмеялся и не ответил. Зажёг свечу, аккуратно поставил фонарик на воду, проводил его напряжённым взглядом и спросил, как будто сам на него не смотрел прямо сейчас: – Плывёт?

– Совершенно точно плывёт, – кивнула я, Алан посмотрел на меня с тенью подозрения, что я над ним издеваюсь, сказал с ноткой обиды:

– Это не смешно.

– Это смешно. Как минимум, забавно. Я слышала о том, что у богатых свои причуды, но купить завод по производству фонариков из-за того, что тебя однажды подвёл один фонарик – это причуда уровня «бог».

– Ну тебя, – он надулся и сел на бревно, демонстративно сгорбившись и опустив голову, я села ближе и с демонстративным сочувствием положила ладонь ему на плечо:

– Ещё котов, может быть? Там есть хомяки ещё, и попугаи.

– Давай хомяков, – обречённо согласился Алан, я открыла галерею и продолжила:

– Это хомяк по имени Его Величество король Артур, он у стола углы обгрыз. Это попугай Копперфильд, он выбирается из клетки, никто не знает, как. Это опять Антресолька, и опять... Это Паша Ангелина, она громко урчит. Вот видео, – я включила видео, сделала погромче, посмотрела на Алана, он смотрел на экран, хотя там не происходило ничего занимательного, просто кошка мурлыкала, пока я её гладила. Видео закончилось, я немного помолчала, потом спросила серьёзно: – Тебе лучше?

Он кивнул и стал смотреть на реку, там плыли фонарики, было очень много оранжевых, таких же, как наш. Вроде бы, ему действительно было легче, я всё ещё не видела его ауру, а канал Печати он хорошо изолировал. Я не понимала, каким образом ему помогают коты, но если это работает, то пускай, это не самая странная терапия в мире.

Мы сидели в тишине довольно долго, фонарики не заканчивались, я поняла через время, что тоже расслабилась и взяла себя в руки, и может быть даже смогу поесть. Посмотрела на скалу на дальнем берегу, старое дерево на вершине, под которым когда-то отдыхали Никси с Деймоном, сейчас там никого не было. Я спросила Алана:

– Как они там?

Он мрачно махнул рукой и стал копаться в сумке:

– Сто раз уже сошлись и разошлись. Сейчас, вроде, в стадии худого мира, который лучше толстой войны.

– Доброй войны, – поправила я, Алан качнул головой:

– У них она нифига не добрая. Зато мир худой как борзая. Они не подходят друг другу.

Он это сказал таким странным тоном, что я заподозрила, что на этот раз издевается он. Алан нашёл в сумке ту еду, которую искал, взял себе и протянул мне, я понятия не имела, что это, но взяла. Он развернул бумагу и откусил от хрустящего теста, внутри оказалось мясо, я тоже попробовала и решила, что это вкусно. Алан прожевал и сказал, с бездной печальной иронии: