Я молча взяла пирожок, макнула в сметану и откусила. Сари допила чай, вскочила ставить новый, стала щебетать, как канарейка:

– Прикинь, бабушка уехала уже. Зачем приезжала – непонятно, ещё и «Джи-Портом», вот горело ей. Говорю же, она странная. Сказала мне держаться к тебе поближе, потому что ты «добрая и очень сильная, и обязательно меня защитишь», – она закатила глаза, опять немного краснея и глядя на меня виноватыми щенячьими глазками, я кивнула с понимающей улыбкой:

– Обязательно.

Сари покраснела ещё сильнее и засуетилась ещё бестолковее, заваривая чай и переставляя тарелки на столе, намазывая для меня варенье на оладушек и пододвигая блюдца поближе. Я сидела спокойная, как изваяние, меня вообще теперь в жизни мало что волновало.

«Я уже продала свой атеизм за булочку, почему бы теперь не продать мою будущую карьеру за пирожок.»

Пирожок был вкусный, и очень красивый. Я откопала в сумке телефон и сфотографировала его на память.

***

Пятница, 4 декабря, Грань Тор

Мне было плохо ещё несколько дней. Большую часть дисбаланса удалось ликвидировать во время медитации следующим утром, но через время я заметила небольшие, но неприятные изменения в ауре, которые спровоцировал «солёный эликсир», они не проходили сами собой, а лечить их я не умела, это было слишком сложно для студентки второго курса.

Все свои субъективные впечатления и объективные выводы я тщательно записала и раздала всем заинтересованным. Доктор Ваныч сказал мне по секрету, что подобные симптомы наблюдал не раз у большинства пациентов, которым кололи «солёный эликсир», но обычно эти пациенты поступали с тяжёлыми травмами, которые могли бы дать такие же эффекты и без эликсира, так что их не считали чем-то особенным, не изучали и не документировали, я была первым пациентом, который получил эликсир на фоне энергетического истощения при полностью здоровом теле.

Сари я тоже всё рассказала и «солёный эликсир» для изучения раздобыла, она опять плакала и говорила, что Кори всё испортил, потому что не понял сути её идеи. Я пообещала разобраться, и после следующей смены нашла по ауре ту девушку, которая ломала об меня иголки, и решила тоже использовать её в своих циничных целях.

Я какое-то время выслеживала её по больнице, пока не поймала одну в кладовке без свидетелей. Она считала пакеты с бинтами, я тихо вошла за ней в кладовку и громко закрыла за собой дверь. Девушка обернулась, вскрикнула и уронила бинт, я улыбнулась ей, как будущему ужину:

– Добрый день.

Она взяла себя в руки и изобразила лёгкое недовольство в голосе:

– Привет. Что-то хотела?

– Насколько я помню, это ты хотела кое-что.

Она подняла брови, предлагая мне говорить что угодно, потому что она ни о чём в своей жизни не жалела. Мне это понравилось.

– Ты хотела попрактиковаться в протыкании шкуры демона?

– Я, – дерзко задрала нос она, – хотела, да. И что?

– Могу помочь.

В её глазах появился хищный интерес молодого учёного, готового извести тонны лабораторных мышей ради великой цели:

– И что ты за это хочешь?

– Доступ к аппарату для «солёного эликсира».

– Он в свободном доступе, там надо справку предъявить и документы заполнить, и всё. Тебе дадут номер в очереди, придёшь ко времени, медсестра всё сделает.

– Мне не нужен «свободный доступ» и медсестра, мне нужен «полный доступ» и отсутствие лишних свидетелей. Я хочу его изучить, медленно и внимательно, так, чтобы мне никто не мешал, – я смотрела ей в глаза, пытаясь вычленить из её внутреннего восторга зерно одержимости молодого учёного и качественно его изобразить, чтобы она видела во мне коллегу, а не солдата-смертника, который ищет способ продать свою жизнь подороже. Она смотрела на меня внимательно, как будто решала, хочет ли разгадывать мою мимикрию, или ей всё равно. Решилась и сказала:

– Дай мне свой номер, я организую и позвоню.

Я улыбнулась и протянула ей руку:

– Лея, твой подопытный демон.

Она пожала и кивнула:

– Тина, твой нарушитель правил.

***

Позвонила она тем же вечером, пригласив меня в лабораторию в половине первого ночи, я сказала, что приду. По дороге зашла в аптеку и купила десяток банок физраствора, они теперь везде продавались, причём, их разливали в архималенькие банки, энергоёмкость у них была довольно высокая, некоторые врачи использовали в качестве раствора капли для глаз, они подходили тоже, но стоили слишком дорого, так что вариант был для экстренных случаев. А для совсем уже экстренных годилась любая солёная вода, и не солёная тоже, но тут уже были ограничения по использованию и сроку хранения.

В лабораторном крыле было темно и пусто, Тина провела меня в нужный кабинет, открыла дверь откровенно кустарным ключом со следами напильника, задёрнула шторы и указала приглашающим жестом на аппарат:

– Он твой до семи утра. От меня что-нибудь нужно?

– Техпаспорт аппарата.

– На, – она выдвинула ящик и протянула мне книжку, я взяла, открыла первую страницу со схемой и назвала следующий пункт:

– Иглы, которые возьмут мою шкуру.

– Есть, – Тина достала пачку игл из кармана, я убедилась, что упаковка не повреждена, перелистнула страницу и добавила: