Потому-то принц и терпит меня, помолвку и нерадостные перспективы нашей супружеской жизни — куда ему деваться? Однако и Террена не откажется от этого фарса — куда ей ещё сбыть докуку в моём лице? И раз убедительных поводов для отказа с нашей стороны я не нашла, остаётся лишь подтолкнуть к расторжению представителя приморской стороны. То бишь Ланселя.

— Раз ты сама всё прекрасно знаешь, то зачем предлагаешь?

— Надеюсь на твоё благоразумие.

Ещё немного, и у меня рука устанет бокал держать. Не потому, что он тяжёлый такой, а потому, что неудобно столько времени стоять с протянутой рукой и несчастной тарой, словно я милостыню прошу.

— Благоразумие при заключении брачного союза между государствами? Ха, очень смешно, — Лансель резко повернулся ко мне, смерил снисходительным взглядом, точно я элементарного не понимаю, и забрал-таки бокал.

Я поднесла свой к губам, делая вид, будто пью, но на самом деле не сводила глаз с принца. Лансель же залпом опорожнил содержимое бокала и едва заметно поморщился.

— Странный какой-то привкус…

— Может, испортилось?

— Как и этот бал, — проворчал принц и ушёл.

Даже не будучи дипломированной колдуньей, я примерно представляла, как действует большинство зелий. Но чего я точно не могла взять в толк, так это как должны действовать приворотные и отворотные.

Зелье принято объектом внутрь — о правильности дозировки оставалось только догадываться, — и что дальше? Как объект поймёт, что должен воспылать безудержной страстью именно к этой девушке, а не к какой-то другой? Или, как в нашем случае, испытать к определённой девушке отвращение достаточно сильное, чтобы расторгнуть помолвку. Может, нужная девушка должна побыть рядом с объектом подольше? Или поблизости вообще не должно быть никаких посторонних дам? Если так, то паршиво. В зале полным-полно самых разных дам, начиная со вчерашних дебютанток и заканчивая восьмидесятиоднолетней леди Миран, которая в силу возраста нынче выезжала крайне редко, но не почтить своим присутствием помолвку принцессы не могла.

Я неспешно допила своё вино, вернулась к Амалии и приступила к столь же традиционному, сколь и бессмысленному бальному променаду. Бродила по залу, здоровалась, принимала по сотому кругу поздравления и заверения в лояльности, о коей все более-менее знатные лорды считали не лишним напомнить. О воле покойного короля в отношении племянницы известно всем, но многие считали, что чем старше будет наследница и чем быстрее она выйдет замуж, тем скорее подвинет королеву-регента, а там и вовсе потребует корону, трон и все полагающиеся ей права, не дожидаясь двадцатипятилетия. Да что там, я уже сейчас имела сомнительное удовольствие выслушать не один завуалированный намёк, что-де пожелай я всё вышеперечисленное в ближайшее время и меня с радостью поддержат в моих законных притязаниях. Правда, поддержат меня не из великой любви и преданности моим преждевременно почившим отцу и дяде, а в обмен на ответную поддержку лорда и его партии в королевском совете. Я вежливо улыбалась, изображала должное внимание и максимально обтекаемо благодарила. Соглашаться я, конечно же, не собиралась — ещё чего не хватало, вернуться в тёмные варварские времена и устроить грызню за престол. Тем более я-то и так знала, что Террена беспрекословно отдаст мне корону и спихивать её с трона в добровольно принудительном порядке нужды нет.

Прошло, наверное, с полчаса, прежде чем мне вновь довелось увидеть жениха. Согласно правилам этикета, ему следовало быть рядом со своей невестой, по крайней мере, до окончания бала, однако в стенах замка Лансель был, похоже, решительно настроен пренебречь всем, чем только можно.

И как узнать, подействовало ли зелье?

Как обычно, заметив меня, принц не торопился выразить если не радость, то хотя бы натянуть на лицо маску полагающейся случаю любезности. За Ланселем покорно следовал лорд Брук, русалка же явно отдала предпочтение обществу того привлекательного молодого мужчины, с которым танцевала. Возможно, потому-то принц и мрачен, что его разлюбезная морская сестрица нашла компанию поинтереснее.

Трудно её в этом винить.

Под умеренно любопытными взглядами стоящих поблизости гостей мы с Ланселем шагнули навстречу друг другу, выдавили по вымученному оскалу. Я заметила, что Амалия и лорд Брук улыбнулись друг другу куда более искренне, чем мы.

— Ваше высочество, как вы себя чувствуете? — осведомилась я. — В зале так душно… я опасаюсь, как бы кто из дам в обморок не упал из-за этой духоты.

— Я, к счастью, не дама, так что обморока от меня ждать не стоит, — отрезал Лансель.

Быстро оглядевшись, я шагнула к принцу вплотную и понизила голос до злого шипения:

— Не будет ли Ваше высочество столь любезно вести себя на публике как подобает?

Потому что одно дело демонстрировать истинное отношение, спорить и ругаться, когда никто не видит или при приближённых, и совсем другое — огрызаться и дуть губы при всех знатных лордах королевства.

— Как пожелаете, Ваше высочество, — неожиданно пошёл он на попятный.

Осмотрелся, поманил кого-то и возле нас появился лакей.

С подносом с игристым вином.

— Не желаете ли освежиться, Ваше высочество? — движением фокусника Лансель взял с подноса два бокала и протянул один мне.

Я с подозрением уставилась на хрусталь. Золотистый напиток выглядел совершенно обыкновенно, точно так же, как в бокале во второй руке принца.

Совпадение?

Подвох?

— Мне кажется, вы были правы, и вино испортилось по такой жаре, — начала я осторожно.

— Разве? — Лансель невозмутимо сделал глоток из протянутого мне бокала, с минуту смаковал с сосредоточенным видом. — Нет, вино как вино.