— Я не нарушаю нашего перемирия, — поспешила заверить его Кармела.

— Надеюсь, это так. Кроме того, я доволен тем, как идут дела, и питаю большие надежды на дальнейшее развитие событий.

Кармела не сомневалась в его намеках, и, решив обмануть бдительность графа, «застенчиво» опустила глаза в пол, прикрыв их темными ресницами, особенно темными на фоне бледных щек. Так, в ее представлении, следовало демонстрировать смущение, якобы охватившее ее.

В комнате воцарилась тишина, затем, в тот самый миг, когда она уже заволновалась, не заподозрил ли чего граф, он вдруг внезапно прервал паузу:

— Вы очень красивы, Фелисити, а если принимать во внимание еще и ваше невероятное богатство, принц — просто глупец. Уезжать именно сейчас, не заполучив вашего обещания выйти за него замуж!

— Но он уезжает ненадолго, — сказала Кармела после мгновенного замешательства.

— Я знаю, — ответил граф. — Но все случается, и я почему-то боюсь, а вдруг архангел Гавриил спустится с небес и унесет вас, или объявится другой, более перспективный претендент на вашу руку, и я сочту невозможным отклонить его предложение.

Теперь рассмеялась уже Кармела.

— Весьма маловероятно, ваша светлость, чтобы сам архангел Гавриил стал вмешиваться. Но возможно, Аполлон мог бы предложить мне место в своей колеснице, пролетая по небу, и уж ему, несомненно, мне было бы трудно отказать.

— Лошади Аполлона — не быстрее моих, — похвастался граф, — и я пообещаю принцу, что по его возвращении они будут поджидать его в Дувре. Тогда у вас не останется шанса избежать брака с ним.

— Вы говорите так, будто я попытаюсь улизнуть.

— Вы намеренно провоцируете меня запереть вас и держать в неволе, — отметил граф.

— Такого со мной еще не случалось, — ответила Кармела. — Что ж, все, несомненно, зависит от того, кто мог бы стать моим тюремщиком.

Она подняла глаза на графа, желая увидеть его реакцию, Они опять, в который раз, ввязались в словесную дуэль друг с другом.

Но сейчас граф, без сомнения, заподозрил ее в обыкновенном кокетстве. ***

Проснувшись следующим утром, Кармела ничуть не изменила своего вчерашнего мнения.

Она хихикнула про себя от одной этой мысли, что граф хоть на миг мог предположить, будто она стремится очаровать его. Ничего подобного ей и в голову не приходило. Но любой посторонний наблюдатель не нашел бы в этом ничего странного. Если забыть о его властном характере, во всем остальном он казался вполне респектабельным и привлекательным.

«Как он мог подумать, как он мог вообразить себе хоть на мгновение, будто его кузина Фелисити станет мечтать о нем?»— размышляла Кармела.

Если граф поверит, что она видит в нем не своего опекуна, а мужчину, это подвигнет его на более решительные меры, чтобы поскорее выдать ее замуж и избавиться от нее.

Было нетрудно догадаться, какой тип женщин привлекает графа: судя по его высказываниям, он явно не искал внимания молоденьких девушек.

Когда Кармела все обдумала, она решила, что в его представлениях о молоденьких девушках вообще, и в частности о его кузине, есть нечто оскорбительное. Он явно ожидал покладистую глупышку с «куриными мозгами», с готовностью бросающуюся выполнять все его указания, как только их услышит, вместо того, чтобы думать своей головой.

Когда она перебирала в памяти все их беседы в последнее время, она еще раз отмечала: он с трудом скрывал свое удивление, стоило ей произнести что-нибудь умное или затронуть тему, которая заставляла и его напрягать свои мозги.

«Хорошо бы, — решила она, — попытаться каким-то образом преподать ему урок, который навсегда избавил бы его от излишней самоуверенности».

Таким уроком ему послужит известие о намерении принца не возвращаться и жениться на француженке Габриэле, на той, о ком, возможно, граф никогда и не слышал.

«Конечно, он будет безмерно удивлен, особенно когда я сообщу ему всю правду», — подумала Кармела с удовлетворением.

Жаль, придется ждать так долго победы над графом, когда он поймет наконец, как заблуждался, планируя выдать замуж свою кузину и удовлетворить собственные амбиции.

«Осмелюсь подумать, в армии здорово ценили его замечательные организаторские способности», — презрительно хмыкнула Кармела. «Интересно, какие рапорты отправлял он герцогу Веллингтону?! Прекрасно! Мне все ясно! Он заблуждался в своих способностях! — сказала она себе. — Так же, впрочем, как он заблуждается в отношении будущего Фелисити! Он оказался не готов слушать мои доводы в споре».

Облачившись в костюм для верховой езды, она направилась вниз, рассматривая на ходу портреты Гэйлов, развешанные по стенам. Казалось, они наблюдали за ней с вызовом, и, задрав подбородок, она дерзко бросила вызов им в ответ.