Молчу, добавить-то нечего. А говорить, что это не моя вина, даже смысла не имеет.

– Иди к себе. Послезавтра в обед выезжаем. Собери вещи, которые возьмёшь с собой.

Начинаю смеяться.

– Да вы великий шутник. У меня ничего нет и собирать нечего.

– Тебе принесут, - спокойно поясняет, - выберешь.

– Как у тебя всё просто.

– А у тебя, видимо, сложно, раз до сих пор не определилась, ты со мной на «ты» или на «вы». И смотри, чтобы я тебе штрафную неделю не вкатал за игнорирование обращения «хозяин». А теперь… свободна.

Отсылает меня кивком головы. Царским, мать его, кивком.

Скрежещу зубами, когда иду к двери. Как можно быть таким мудаком? Сначала нежно трахнуть, а потом вылить ушат холодной воды, чтобы не расслаблялась. Нет, если ты гад, будь гадом во всём и до конца. А свои долбанные контрасты оставь при себе. Иначе можно подумать, у ГлавГада биполярочка.

– Вежливость, Алина… Вежливость где твоя?
– ровный голос бьёт мне в спину.

– Спокойной ночи, - говорю скромно и без вызова.

Но ему ведь мало.

– Спокойной ночи?..

– Хоумзяимен-хм… - добавляю сквозь сжатые зубы, коверкая такое простое слово из шести букв.

Мы в машине, мчим куда-то к морю. На мне лёгкие брюки и тонкий джемпер. За окном солнечно и зелено. Вглядываюсь в пролетающий пейзаж. Это необычно. Я мало куда выезжала за пределы нашего городка, и шестичасовая поездка на машине – это что-то новенькое.

Хорошо, что не самолётом. Честно, я не летала ни разу и жутко боюсь делать это в первый раз.

Я не видела ГлавГада два дня. Его послезавтра переросло в после-послезавтра, он куда-то исчез и дома, как я поняла, не появлялся.

А у меня было время прийти в себя, морально подготовиться и унять боль между ног, так как два интенсивных раза практически один за другим, да ещё и после долгого перерыва отзывались лёгким дискомфортом в теле.

Белоусов первую часть дороги работал, теперь пересел к Маку на переднее пассажирское, они треплются о чём-то, но я не вслушиваюсь. Сначала это были какие-то незнакомые фамилии и названия фирм. Поскольку мне они ни о чём не говорили, я переключилась на свои мысли.

На полпути мы останавливаемся возле заправки с рестораном «Горный рай».

Меня никто не приглашает выйти, но дверцу открывают, так что я сама выскакиваю из салона и иду следом за «хозяином».

Я теперь так Богдана про себя называю: с иронией, конечно, и исключительно на «ты».

Мой хозяин придерживает мне дверь, а администратор при входе провожает к столику.

Кроме нас, тут ещё три или четыре пары.

Нет… мы не пара, так неверно рассуждать. Если думать в таком ключе о ГлавГаде, это станет роковой ошибкой.

Смотрю за окно, там открытое пространство, горы вдалеке и чистое небо. Свобода… которой у меня нет, а если уж по-честному, никогда и не было. Я всё время кому-то принадлежу, и никогда – самой себе.

– Почему мы не на самолёте? – спрашиваю своего «хозяина».

– Не люблю летать.

Вот это новости. Удивлённо приподнимаю брови.

– Отец разбился, когда мне было около двадцати. На частном борте. И до сих пор не уверен, что это случайность, - вдруг откровенничает Белоусов.

– Мне жаль.

Сероглазый усмехается.

– Не верю, Алина.

Жму плечом, потом опускаю взгляд и начинаю перебирать приборы на салфетке.

– Никогда не говори дежурных фраз. Не притворяйся, не изображай, если на самом деле этого не чувствуешь. Это выглядит… пошло и фальшиво. Тем более, ты не умеешь играть.

Думаю о годах с Сашей и о родителях, когда я делала вид, что мне всё равно, что всё хорошо, и возражаю:

– Я умею. Просто рядом с тобой, хозяин, не получается. Почему-то…

Богдан усмехается на этот мой протест. Я зову его на «ты» и использую определение из нашего контракта уже чуть ли не сутки. Его забавляет.

Приносят меню, Белоусов выбирает и себе, и мне, лишь уточняет, хочу ли я чего-нибудь на десерт.

Отрицательно мотаю головой.

– Серьёзно? Возьми чего-нибудь.

– Возьми? – смешок. – Нет, спасибо. Сладкое я не особо люблю.

– За фигурой следишь?

– При чём тут это?

Знаю, что с моей фигурой всё в порядке. В основном из-за недоедания. Ха-ха…