— Это американская точка зрения, — сказал герцог. — В Англии не любят семейных скандалов, кроме того, мужчина должен защищать свою честь доступными ему средствами.

— Как пещерный человек — с дубиной наперевес! — насмешливо заметила Вирджиния.

— Почему бы и нет? — продолжал герцог. — Если у мужчины красивая жена, скажем, такая, как вы, то ему, безусловно, понадобится дубина, и потяжелее, чтобы отгонять прочь воров и разбойников, которые позавидуют самой большой ценности из всех, чем он владеет.

Он говорил непринужденно, но было в его взгляде нечто, что заставило Вирджинию отвернуться и почувствовать облегчение, когда из дома донеслось:

— Завтрак подан, ваша светлость!

Столовая была восьмиугольная, выкрашенная по законам английской неоклассики в зеленый цвет, с несколькими изящными, светлыми рельефами в стиле георгианской эпохи. Весь буфет был заставлен яствами, и Вирджинию поразило количество блюд, поданных так быстро.

— Когда они успели приготовить столько? — удивилась она.

Герцог улыбнулся ей как задавшему смешной вопрос ребенку.

— У них всегда все готово, — сказал он. — Но ведь вы не появляетесь здесь месяцами! — не удержалась она от восклицания.

— Кажется, я приезжал сюда последний раз три или четыре месяца тому назад, Мастерз? — обратился герцог к старому дворецкому.

— Почти пять, ваша светлость. Мы уже начали думать, что вы забыли нас.

— И все всегда приготовлено? — с благоговением в голосе произнесла Вирджиния.

— Ну конечно, — ответил герцог. — Точно так же, как все готово в моем доме в Лондоне и на моей яхте в Саутгемптоне, которая может выйти в море спустя четверть часа после моего появления на борту.

— Наверное, вы чувствуете себя ужасно важным, — заключила Вирджиния.

Он взглянул на нее через стол, потом запрокинул голову и рассмеялся.

— Не могу себе представить никакой другой женщины, кто бы, сказал мне такое, — проговорил он смеясь. — Вы неповторимо занятны, мисс Лангхоулм. Пожалуйста, продолжайте. Мне нравится звук вашего голоса и очень легкий акцент.

— А мне кажется, что с акцентом говорите вы, — возразила Вирджиния. — И вы должны извинить мое удивление, ведь здесь, в Англии, все совсем иное, чем в Америке.

— Что именно? — поинтересовался герцог.

— Ну, во-первых, замок, — пояснила Вирджиния. — И то, как все подготовлено, куда бы вы ни приехали.

— Опять вспоминаете о нашем завтраке? Вы бы видели, сколько подают в замке: с полдюжины названий блюд только из яиц, столько же рыбных, холодные закуски — несколько видов ветчины, заливного, паштетов и, конечно, дичь по сезону — куропатки, фазаны, рябчики — все, что только может человек пожелать в начале дня.

— Звучит очень заманчиво, — сказала Вирджиния, — но вряд ли у меня будет возможность увидеть это, не так ли?

Герцог выглядел пораженным.

— Я не жалуюсь, — продолжала Вирджиния, — не подумайте. Меня просто забавляют условности и запреты. Мне рассказывали, как в течение веков выстраивалась вся система социального неравенства. Что экономка и дворецкий — самые важные люди среди челяди, у них отдельные комнаты и им прислуживают, как их господам. И что экономка разговаривает наравне только с горничной вашей матери, и что после того, как слуги, мужчины и женщины, пообедают вместе в столовой, горничные забирают свои тарелки с пудингом и удаляются в другую комнату.

— Как интересно, продолжайте, пожалуйста, — попросил герцог. — Я все уже забыл, хотя наверняка когда-то знал это.

— Слуги гостей подчиняются тому же порядку, что и их господа, — рассказывала дальше Вирджиния. — Если у вас в доме гостит принцесса или герцогиня, ее горничная отправляется обедать под руку с дворецким; то же самое относится, естественно, и к экономке. И к ним обращаются по именам их господ. Мою горничную, например, если бы она у меня была, называли бы» мисс Лангхоулм «. Бедняжка! Боюсь, на обед ее сопровождал бы всего-навсего чистильщик ботинок или тот, кто, по-моему, называется, чистильщик ножей!

Герцог вовсю хохотал.

— Знаете ли, — продолжала Вирджиния, — я поняла, что мы с мисс Маршбанкс образуем собственный маленький кружок и, если можно так выразиться, висим между небом и землей. Мы с ней ни то, ни се. У нас нет официального статуса, и поэтому мне никогда не увидеть вашу великолепную сервировку завтрака.

Последние слова Вирджиния нарочно произнесла тоскливым голосом.

— Вы смеетесь надо мной, — упрекнул ее герцог. — Когда вы собираетесь напроказить, у вас на щеке появляется крошечная ямочка, по-моему, совершенно неотразимая.