— Он просто жалкий тип, — произнесла Вирджиния вслух, но эти слова прозвучали как-то неубедительно даже для собственных ушей.

«Вспомни, как он вел себя», — она попробовала уговорить свое второе «я». Тем не менее она ни о чем не могла думать, а только о том, как он был красив верхом на великолепном черном скакуне; как она вынуждена была отвернуться от смутившего ее взгляда; и как его слова вызывали странные толчки в горле, чего раньше никогда не бывало.

— Мне следует вернуться в Америку, — сказала Вирджиния своему отражению в зеркале, хотя знала, что никуда не уедет.

Приблизительно через час, надев скромное утреннее платье, синее с белым кисейным воротничком и манжетами, она засела в библиотеке штурмовать книги. Вирджиния снимала с полок фолианты, листала их, но попадались ей исключительно одни портреты герцога. Все предки были похожи на молодого хозяина замка: тот же прямой, аристократический нос, широкий лоб, квадратный подбородок и, на некоторых портретах, цинично-отрешенный взгляд. Книга за книгой рассказывали только об истории семьи Риллов и ни о чем другом.

Вирджиния как раз ставила на место тяжелый, в кожаном переплете том по истории замка, когда дверь библиотеки открылась. Девушка взглянула через плечо, убедилась, что это герцог, и поняла, что невольно поджидала его.

— Как у вас продвигается дело? — спросил он, и ей пришлось от смущения отвести взгляд.

— Мне трудно решить, с чего начинать, — призналась Вирджиния.

— Нужно будет вам помочь, — сказал он. — А пока я принес вам старую карту поместья. Думаю, вам любопытно взглянуть, где мы сегодня проезжали. Карту составили сразу после того, как отстроили дом «Сердце королевы». У моего предка были большие планы, которые, естественно, не осуществились из-за его смерти.

— С удовольствием посмотрю на эту карту, — сказала Вирджиния.

Герцог положил большую папку на стоящий посредине комнаты стол, обитый кожей.

— У меня в кабинете осталось еще очень много бумаг и документов из того времени, — сказал герцог. — Я захватил первые попавшиеся. Если вам интересно, мы, можем как-нибудь пролистать их.

Предложение прозвучало довольно горячо. Поборов желание тут же откликнуться на него с благодарностью, Вирджиния заставила себя произнести:

— Не уверена, что у меня найдется время. Нужно так много успеть до моего возвращения в Америку.

— Почему вы все время говорите об отъезде? — возмутился герцог. — Вы ведь только приехали. История не делается в один день, и написать о ней невозможно за несколько недель или даже месяцев. Вы же знаете, мы с мамой очень рады, что вы остановились у нас.

— Как вы можете это утверждать, если я только что приехала? — спросила Вирджиния.

— Мне не нужно много времени, чтобы составить свое мнение о человеке, — ответил герцог. — С того момента, как я увидел вас в комнате у матери, я понял, что вы не такая, как все.

Вирджиния молчала. Она вспомнила, что увидела герцога прежде, чем переступила порог замка. В своем гневе на торговцев, которых он выставлял вон, герцог даже не заметил ее. Вспомнила и разозлилась.

— Я должна вернуться к работе, ваша светлость, — холодно заметила она. — Спасибо за карту.

— Я хотел бы сам показать ее вам, — сказал герцог. Он открыл папку, но в этот момент в библиотеку вошел дворецкий. — В чем дело, Маттьюз? — раздраженно обратился к нему герцог.

— Из конюшни просили сообщить, что лошади, которых вы, ваша светлость, хотели посмотреть, доставлены.

— Да, в таком случае придется идти, — отозвался герцог. — Простите, мисс Лангхоулм, но я сказал продавцу, который выставил на продажу нескольких первоклассных животных, что хотел бы посмотреть их. Вы извините меня?

— Конечно, — ответила Вирджиния. Она хотела добавить, что тоже с удовольствием взглянула бы на лошадей, но поняла, что такая мысль показалась бы бесцеремонной.

— Я не задержусь, — тихо произнес герцог и, оставив на столе папку, вышел из комнаты.

Вирджиния мысленно легонько встряхнула себя и вновь обратилась к книгам, но едва успела открыть одну из них, как дверь снова распахнулась, и на пороге появилась герцогиня.

— Доброе утро, мисс Лангхоулм!

Герцогиня прошуршала в, комнату. На ней было великолепное серое платье, отделанное кружевами. В ушах сверкали бриллианты, с шеи спускалась длинная нитка жемчуга, доходившая до тонкой талии. Герцогиня держала на поводке своего старого мопса, слишком толстого, чтобы быстро передвигаться. Пес все время фыркал и сопел, еле поспевая за хозяйкой.

— Доброе утро, ваша светлость! — ответила Вирджиния.

— Мне сказали, что мой сын здесь, — промолвила герцогиня, оглядываясь вокруг, как будто хотела убедиться, что герцог не спрятался куда-нибудь за шкаф.