Солгрейв опешил.

– Вы чересчур догадливы, – проворчал он. Незнакомец посмотрел на него весело и доброжелательно.

– Что же я, по-вашему, идиот? Вашу профессию видно за милю.

К счастью, остальные немногочисленные пассажиры сидели далеко и за шумом колёс не могли услышать их разговора. Нахал манерно приподнял шляпу.

– С наилучшими пожеланиями, – он широко улыбнулся, продемонстрировав щербатый рот, поднялся и вышел из вагона в тамбур.

Инспектор чуть не сплюнул. Ему не было дела до мелких жуликов, которых можно встретить в вагоне третьего класса (по некой бюрократической причуде, второго класса в Англии в те годы не было). Не за этим он ехал. Но попутчик сбил его с толку, мысли утратили всякую стройность и смешались. Чем больше он думал о деле Виолы Харди, тем больше чувствовал, что соскальзывает в полную невнятицу.

«Ладно, – недовольно подумал он, – на месте разберёмся».

Через четверть часа поезд мягко затормозил у платформы, название которой значилось в записной книжке инспектора. Солгрейв вышел, остановился посреди перрона и стал обозревать окрестности. Боковым зрением он заметил, что его вульгарный попутчик сошёл на этой же станции – вероятно, остаток пути он курил на площадке вагона. Но Солгрейв тут же забыл о нём, так как увидел подкативший к платформе чёрный «остин», из которого вышел мужчина в форме суперинтенданта полиции и уставился на проходящих пассажиров.

Солгрейв спустился с перрона и подошёл к встречающему. Это был приятный, хотя и несколько провинциального вида, человек лет сорока пяти с седоватыми висками и квадратными плечами. Он протянул руку инспектору.

– Добрый день. Я так понимаю, вас прислали из Скотланд-Ярда?

– Именно, – сказал Солгрейв, обменявшись с ним рукопожатием. – Джереми Солгрейв, инспектор, к вашим услугам.

– Рад знакомству. Майкл Бишоп, ведущий следователь по делу об убийству мисс Харди. Я отвезу вас на машине в участок, чтобы вы ознакомились с материалами дела, а потом к Фицроям в поместье Фервуд.

– Благодарю, – сказал польщённый заботой Солгрейв. Бишоп распахнул дверцу автомобиля. Увидев, что инспектор замешкался, не зная, что делать с зонтиком и саквояжем, он жестом показал, что их можно положить в салон.

Осторожно расправив свой штатский костюм, чтобы не измять его, Солгрейв стал залезать на сиденье, и вдруг его взгляд приковала удивительная картина. В нескольких ярдах от них на обочине припарковался другой автомобиль – огромный, вытянутый в длину, сливочного цвета, он походил на брикет мороженого и всем своим видом демонстрировал принадлежность к той жизни, какую себе могут позволить очень немногие. Перед автомобилем стоял давешний жулик в павлиньем жилете, спокойно докуривая огрызок сигары. Он бросил сигару на землю и затоптал каблуком. Шофёр в лакированной фуражке и крагах открыл дверцу, странный тип забрался внутрь, машина взревела и унеслась прочь, подняв клубы пыли.

– Чья это машина? – непроизвольно спросил Солгрейв.

– Если мои глаза не обманывают, сэра Реджинальда Фицроя.

– А кто в неё только что сел?

– Я бы тоже хотел это знать. Я этого человека вижу впервые.

2

– Задушена шёлковым чулком, скрученным в жгут? – Солгрейв поднял голову от отчёта коронёра. – Умно, нечего сказать. Естественно, никаких отпечатков пальцев?

– Куда уж там, – пожал плечами Бишоп. Было заметно, что он не очень хорошо понимал, как вести себя в присутствии приезжего: с одной стороны, Солгрейв был младше и годами, и званием, с другой стороны, он представлял вышестоящую инстанцию. Инспектор счёл, что лучший способ избавить коллегу от неловкости – разговор в сугубо деловом тоне.

– Чулок был её?

– Нет, оба её чулка были на ней. Можете взглянуть, если это вам чем-то поможет.

Суперинтендант достал из ящика стола пакет, натянул на всякий случай перчатки и вынул основную улику. Солгрейв едва не застонал. Это был самый обычный чулок телесного цвета, какие носят тысячи обеспеченных женщин, и теперь, конечно, уже сухой.

– Не много из этого выудишь, – откровенно признался он. – Но ведь у леди Фицрой наверняка таких полно?

– Целый комод, – сказал суперинтендант. – Вы, конечно, спросите, были ли непарные. Этим мы занялись в первую очередь. Все пары были в комплекте, но второй чулок нетрудно выбросить.

– Значит, отрабатываем версию убийства из ревности? – Солгрейв пристально посмотрел на суперинтенданта. – Для чего меня в таком случае сюда вызвали?

Бишоп сел в кресло и придвинулся к Солгрейву.

– Передать дело в Скотланд-Ярд – это была моя личная инициатива, – глухо сказал он. – Видите ли, когда речь идёт о такой фигуре, как сэр Реджинальд… Короче говоря, баронет считает, что в этом деле есть политическая подоплёка и что это связано со стремлением его скомпрометировать.

– Каким образом, если в доме больше не было посторонних?

– Ну, например, если Виолу Харди кто-то специально направил в Фервуд, когда леди Фицрой была дома…

– Ладно, – хмуро сказал Солгрейв. – Давайте разберёмся с хронологией.

Через полчаса в записной книжке Солгрейва оказалось следующее:

Между 18.50 и 19.10 – Миранде Фицрой сообщают о трупе в зимнем саду (более точное время неизвестно).

19.15 – звонок Миранды Фицрой в полицию.

19.20 – садовник из наружного парка предположительно видит живую Виолу Харди, удаляющуюся от дома. Проверить его утверждение невозможно, так как дорожки перед домом посыпаны гранитной крошкой и следов на них не остаётся.