ОНА — Два стареньких дедушки, две стареньких бабушки…

ОН — Конечно, я все понимаю!

ОНА — Четыре прадедушки, четыре прабабушки…

ОН — Что поделаешь! Как у всех!

ОНА — Младшие братишки, младшие сестренки, родные и двоюродные…

ОН — А как же иначе?! А теперь вытрите-ка слезки! Пишете вы — лучше не надо!

ОНА — Неужели?

ОН — Правда, правда!

ОНА — А может, вы просто хотите мне сказать приятное?

ОН — Да что вы! Как вам такое в голову пришло! Пишете вы отлично, но говорите еще лучше. Поэтому и будете отвечать по телефону на звонки!

ОНА — Хорошо, я согласна. К работе приступаю немедленно! /Снимает трубку/.

ОН /вновь усаживаясь/ — Ну да, ну да! Э-э, постойте! Что вы делаете?

ОНА — Как что? Хочу ответить…

ОН /отбирает трубку и вешает на место/ — Не стоит так увлекаться делом! Дождитесь сперва звонка!

ОНА /садясь на место/ — Ладно! /Пауза/ — А долго ждать?

ОН /принявшись было вновь за работу/ — Долго? Что долго?

ОНА — Ждать звонка.

ОН — Откуда же мне знать?

ОНА — Что ж, подождем! /Телефонный звонок/.

ОН — Что вы ждете? Телефон! Возьмите трубку.

ОНА — В самом деле, телефон! /Снимает трубку/ — Алло? Да, это кабинет г-на Нуиноса… Нет, его секретарь, мадемуазель Сглаз… Невозможно? Почему? Как мило с вашей стороны… Да вы мне льстите… Нет? Правда? Вы всерьез так думаете?

ОН — Кто это?

ОНА /обращаясь к шефу/ — Понятия не имею, уверяет, что у меня чарующий голосок… /в трубку/ — А вот и нет, у меня глаза не синие! Скорее карие, с зеленоватым отливом…

ОН — Да кто же это, наконец?

ОНА — Правда, с кем же я говорю? /Шефу/ — Это г-н Чудик.

ОН — Меня нет! Я болен! Пусть все передаст через вас!

ОНА — Г-н Нуинос велит вам сказать, что его нет, он болен, но что вы можете все передать через меня. Что? Что? /Шефу/ — Он все-таки хочет поговорить с вами лично.

ОН — Нет, нет и нет! Он мне осточертел, этот недоумок! Пусть катится на все четыре стороны!

ОНА — Он просит передать вам, что поскольку вы — недоумок и уже проели ему всю плешь, то можете катиться на все четыре стороны!

ОН — Что же она такое плетет? /Встает и отбирает у нее трубку/ — Алло, это вы, дорогой мой? Да не обращайте вы внимания на мою секретаршу, она — бестолочь… Черт! Бросил трубку! /Вешает свою трубку и обращается к ней/ — А вы, случайно, немного не того, а?

ОНА /рыдает/ — У-у-у. Я — бестолочь!

ОН — Нет нет, погодите…

ОНА — Да-а-а! Вы сами сказали! Я слышала!

ОН — Но я же не вам, я ему! Чтобы не обиделся! На самом деле вы — прелесть!

ОНА /с сомнением/ — Правда?

ОН — Конечно… Вытерли глазки, раскрыли губки… Вы так милы, когда улыбаетесь!

ОНА /застенчиво/ — Значит, вы меня прощаете?

ОН — Разумеется!

ОНА /молчит, затем опять плачет/ — У-у-у!..

ОН — Что опять случилось?

ОНА — Простили-и! Значит, я все-таки что-то не так сделала!

ОН — Да нет же, так, так!

ОНА — Как надо?

ОН — Как надо!

ОНА — А прощать меня не надо?

ОН — Не надо! Все в порядке?

ОНА /молчит, затем снова рыдает/ — У-у-у! Значит, вы меня не прощаете-е?

ОН /Весь клокочет от ярости, но ласково/ — Да при чем тут прощение-непрощение? Пустяки какие! На следующий звонок я и сам отвечу, только и всего!

ОНА /встревоженно/ — Почему? Я что, отвечаю плохо?

ОН — Бесподобно отвечаете! Но вы такая юная, нежная, хрупкая… Вам нельзя переутомляться…

ОНА — Тогда если можно, один вопрос…

ОН — Слушаю вас.

ОНА — Сколько вы мне будете платить?

ОН — Право, не знаю… А в отделе личного состава вам разве не сказали?

ОНА — Сказали, сказали, что все будет зависеть от вашего мнения.

ОН — Черт побери! А сами-то вы сколько хотите получать?

ОНА — Я? Даже не знаю… А что если миллион франков в день?