— Багдад манит персов. Они все еще считают его своим.

— Значит заключение скорейшего мира с русскими в наших интересах?

— И да, и нет. Австрийцы, англичане и голландцы в самом скором времени начнут войну с Францией и Испанией [43] . Если что-то пойдет не так, а это весьма возможно, то в войну вступит Швеция. На чьей стороне — не важно. Куда важнее то, что противоположная сторона попытается развернуть сложившуюся против нас коалицию для удара по шведам. И нас, скорее всего, станут принуждать к миру с русскими. На любых условиях.

— Тогда начав сейчас мы потеряем меньше.

— Но сейчас мы будем выглядеть просителями и проигравшей стороной. Поэтому было бы разумно собрать все силы флота и нанести удар по русским. И уже после этой победы, предлагать мир.

— А если справятся сами? Если им русские не понадобятся?

— Тогда мы через год-два окажемся вынуждены сражаться с сильной коалицией. Август Саксонский поведет через Молдавию войска Саксонии, Мекленбурга и Речи Посполитой. Дания и Венеция выступят со стороны Эгейского моря. Русские продолжат давить с Черного моря. Они явно готовят какой-то десант. Ходят слухи, что к самой столице. Впрочем, это было бы слишком опрометчиво. Скорее всего, видя их интерес к Трабзону, они ударят туда. Тем более, что там много христианского населения. Персы же… мы думаем, что они воспользуются моментом и постараются вернуть Багдад и прочие земли Междуречья. Кроме того, до меня доходили слухи, что мамлюки могут восстать.

— Умеешь ты обрадовать… — мрачно произнес султан. — Только ты забыл еще одно направление. Янычары. Они иной раз ведут себя как враг или даже хуже.

— Да. Иной раз. Но сейчас они преданы. И они прекрасно понимают угрозу для державы и для себя. Тем более, что Леопольд Австрийский, как мне стало известно, подумывает над тем что выгоднее сделать. Драться с Францией или присоединится к этому решительному натиску на нас со всех сторон. И, в случае быстрого поражения англо-голландских войск, он склоняется к договору с Людовиком французским. Один на один с Францией и Испанией он не справится.

— И ты предлагаешь все же не спешить с прекращением войны с русскими?

— Время есть. Его немного, но оно есть.

— А если мы потерпим поражение? Ведь при Керчи русские разбили нашу эскадру.

— Риск не велик.

— Ты так веришь в успех наших моряков?

— Я знаю, что хотят русские. Без союзников они дальше не пойдут. А так… даже достигнув победы, полагаю, они удовлетворятся захваченными Азовом и Керчью. Возможно придется с ними заключить торговый договор. Но это, хоть и будет уступкой, но и в наших интересах. Так что наше морское поражение не влечет за собой ухудшения условий мира. А вот победа позволит их отбросить в Азов. Кроме того, победа позволит, вероятно, выздороветь шаху Хусейну.

— Думаешь?

— Мы считаем, что это — весьма вероятно. Пока персы уверились в силе русских. Военное поражение заставит их стать более взвешенными…

1701 год, март, 17. Москва

Утро.

Ходынское поле.

Снег, несмотря на март, все еще покрывал поле и не спешил таять. В начале XVIII века все еще стоял в расцвете своем Малый ледниковый период. Отчего зима начиналась раньше, заканчивалась позже и была более суровой. Лето же короче и не стабильнее. То жара с засухой, то дожди проливные.

Так-то климатические особенности эпохи Алексея раздражали. Но сейчас оказались на руку. Плотный снежный покров Ходынского поля был прикатан и протоптан. По нему специально несколько раз проходились дорожным катком — бочкой с песком на конном приводе. Отчего он был утрамбован в прочный, хрустящий наст.

Конный полк был выстроен для царского смотра.

Новый.

Каждый всадник стоял возле своего коня, держа его под уздцы. Выстроившись в две линии, формируя таким образом коридор. По которому и ехал Петр Алексеевич со свитой.

— Ты все-таки дал им пики, — буркнул царь, обращаясь к Алексею.

— Пики наше все, — пожав плечами произнес царевич.

— Так уж и все? — переспросил с усмешкой Михаил Голицын.

— Вот столкнулся такой полк и драгунский. Верхом. Драгунам, чтобы реализовать свое огнестрельное оружие, нужно спешиться и построится. Это время. Если начнут это делать их стопчут. А так идти в драку… Так ведь против пик придется сходится. Что они сделают? Их просто переколят как свиней на бойне. При натиске конном пика — ультимативное средство.

— Кавалерия против кавалерии? — спросил Борис Шереметьев.

— Своего рода. Наша кавалерия обходит с фланга. Ее пытаются парировать. Она бьет в пики натиском. Опрокидывает всадников противника. И прорывавшись в тыл начинает учинять разгром белым оружием. Не стрельбой, а именно в рукопашную. Перестрелку с пехотой кавалерии не вытянуть. А так — командование шуганет, разрушая управление. Или там артиллерию вырежет.

Петр скосился на Алексея.

— Ты же говорил про атаку на пехоту.