— Да, Маш. Как я сразу не поняла, что засунув свой член глубоко в Настю, Ежов просто до дома ее решил дотрахать.

— Аут…

— Но дело не в этом, — тяжело вздохнула Кира. — Я ничего не почувствовала, понимаешь? Обрадовалась даже.

— Ты серьезно? — с недоверием уставилась я на подругу.

Правды ради, некое охлаждение со стороны Киры к бойфренду я почувствовала давно, с Рождества, но не придала значения. На все мои внимательные взгляды, как и на вопросы, подруга отвечала неизменным: «Тебе показалось».

— Серьезно.

— Знаешь, — подумала пару секунд и скривилась в усмешке, — может, это и к лучшему. Если тебе удалось перешагнуть предательство легко, можно только порадоваться.

— Все не так просто, Маш…

— А без загадок можно?

— Дай мне время, ладно? Я пока не могу разобраться сама, что происходит. Вернее, могу, — и тут Кира закрыла лицо руками и приглушенно застонала. — Машк, мне капец как хреново…

Не раздумывая, обняла подругу за плечи и прижала к себе. По-моему, какой бы сильной Золотарева не старалась выглядеть, но измена Ежова ее ранила. В такой момент не надо спрашивать — только поддерживать, слушать, кивать. В какой-то степени мне повезло. Антипов меня просто бросил. Милосердие проявил. Стоит выписать ему благодарность.

На следующий день после занятий я пошла в библиотеку. Себе не стоило врать: хотела оказаться полезной для Звягинцева, чтобы получить хоть какую-то информацию об Антипове. Знала, что глупо, и вообще по-идиотски, но мое предательское сердце загнанно тарахтело в груди при одной мысли о Леше. Казалось бы, разве мне мало того, что уже узнала от Соболевой, но нет. Я хотела большего. Прошло девяносто четыре дня, а глупая надежда все еще теплилась в моей израненной душе.

Большое помещение с паркетом и дубовыми стеллажами, заполненными учебной и художественной литературой, встретило меня приятным запахом книг. Несколько заучек, похожих на меня когда-то, сидели за большими столами, конспектируя необходимый материал. Библиотекарь Светлана Леонидовна улыбнулась, увидев меня и кивнула:

— Давно не приходила, Машенька.

— Здравствуйте! Давно, — подтвердила я с улыбкой. — Пора наверстать упущенное.

— Отличное решение. Помочь или сама разберешься? Не забыла порядок?

— Справлюсь сама. Спасибо.

Экзаменационные вопросы по истории нам выдали неделю назад. Я без труда нашла нужную секцию и принялась выбирать необходимые учебные пособия.

Звягинцев появился спустя полчаса, когда я уже забыла о нем и не ждала. Спустя десять минут за книгами, погрузившись с головой в изучение истории, совершенно стерлось из памяти, что договаривалась помочь Ромке.

— Не ожидала, что придешь, — нехотя отвлеклась от работы.

— Не куксись. Не мог раньше, — Рома бросил рюкзак на соседний стул и плюхнулся рядом.

— Вам самомнение с молоком матери вливают? — усмехнулась.

Он меня отвлек от разбора очередной даты и составления карточки события, а на то, что опоздал — фиолетово.

— Мария, вернись в предмет, — ухмыльнулся Звягинцев и постучал пальцем по раскрытой книге. — Ты точно не хочешь услышать ответ.

Сказано — сделано. Мы занимались с Ромой почти три часа без перерыва. Разбирали каждую дату, каждую эпоху. Он внимательно слушал, кивал и не перебивал. Как бы я ни искала повод задать интересующие меня вопросы о Леше — тщетно. Отвлеченных тем мы не задевали, все только в пределах учебной программы.

— Поехали, — разминая шею, сказал Звягинцев, когда мы уже оба плохо впитывали материал. — Завтра продолжим.

— Да, — согласилась я, собирая книги на край стола.

— В кафешку заедем, — помогать мне Рома даже не думал, копаясь в яблочном девайсе.

— Зачем?

— Жрать хочу.

— О, извини. Ты тогда езжай, а я сама доберусь, — предложила, планируя позвонить Кире по пути домой.

— Угу, гребу брассом. Шустрее наводи чистоту, — настаивал Звягинцев.

— Я не поеду, Ром. Да и денег у меня с собой нет.

— Угощаю. Плата за репетиторство.

— А если я не хочу? — его настойчивость обескураживала. Он напоминал Лешу своим поведением, с той лишь разницей, что я не «детка» или «кукла», да и улыбок Антипова не читалось на лице.

— Мария, это не свидание.

Ответил он емко. Стало неудобно. Последние минут двадцать чувство голода у обоих слышалось отчетливым урчанием в желудке, так что отговорки выглядели слабо, а умозаключение Звягинцева-первого гадким. Я вовсе не намекала на подобное.