На короткое мгновение леди Аргеланд оказалась тесно прижата к Даррену. Но, увы, это самое мгновение прервалось столь быстро, что Хестер невольно огорчилась. Ей показалось, что у нее отняли что-то ценное. Что-то безумно важное. Что если бы объятия продлились чуть дольше, то она бы поняла что-то, что до сих пор никак не могла осознать.

– Сюда,- Даррен ловко лавировал меж стеллажей.

– Товер Рольф? – Хестер удивленно посмотрела на клочок бумаги, пришпиленный к деревянному ящику. – Кажется…

– Все в порядке,- отмахнулся Император. – Я лично менял их местами. Знаешь, последний год отучил меня верить людям, драконам и оборотням.

– Заговор? – нахмурилась леди Аргеланд.

Но Даррен покачал головой:

– Заговор вечен. Кто-то всегда злоумышляет, это, к сожалению, часть моей обыденности. Но сейчас происходит что-то странное. Чем больше мы узнаем о действиях Тирриила, тем больше кажется, что власть одна из побочных целей.

– Тирриил мой ровесник, кажется,- Хестер нахмурилась, вспоминая юношу, что приезжал в графство Аргеланд. – Он был у нас, но мы не были представлены. Я на тот момент была очень серьезно наказана и за всем могла наблюдать лишь с окна башни.

Усмехнувшись, Хестер добавила:

– А чтобы попробовать вкуснейшие пирожные, привезенные лордом Тирриилом из столицы, мне пришлось взломать старые чары, запиравшие тайный ход. За воровством этих крохотных сладких штук меня застал оруженосец милорда. Но поскольку он пришел за тем же самым… Мы проболтали до утра, а после он помог мне вернуться в башню – тайных ход оказался с подвохом и в обратную сторону по нему пройти было нельзя.

– Как он выглядел? – напряженно спросил Император.

– Оруженосец? – Хестер пожала плечами,- ох, мой император, я на пирожные смотрела. Да и свет мы не зажигали – никто не хотел быть пойманным.

– У Тирриила никогда не было оруженосцев,- мрачно проговорил Даррен.

– Полагаете, я могла воровать пирожные в компании лорда, который мог просто приказать слугам принести ему поднос? – недоверчиво сощурилась леди Аргеланд. – Спорить не буду, но мне это кажется странным.

Император ничего не ответил, только положил обе ладони на крышку деревянного ящика и на пару секунд застыл. Затем убрал ладони и немного сдвинул деревянную панель:

– Ты уверена, что тебе нужно видеть тело?

– Нет,- тихо выдохнула Хестер. И, видя непонимание в глазах Императора, хрипло пояснила,- мне уже ничего не нужно. Эта сила здесь.

Сквозь зазор сочился черный дымок. Он свивался в кольца, трепетал и тянулся… Тянулся к леди Аргеланд. Хестер же, прижав руки к груди, сделал шаг назад. И едва не рухнула из-за какой-то мелочи, попавшей под ногу.

– Что за…

От падения Хестер удержалась самостоятельно, из-за чего подлетевший к ней Даррен едва не сбил ее. Но он смог ловко извернуться и плавно опуститься на одно колено:

– Она к тебе вернулась.

– А? – недоуменно отозвалась леди Арегланд. – Шкатулка.

По деревянной поверхности вещицы нет-нет да и проскальзывали те самые серебряные искры. И, судя по нахмуренным бровям Даррена, эта магия причиняла ему боль.

Хестер забрала шкатулку и, видя потемневшие точки на коже дракона, тихо спросила:

– Больно?

– Просто слегка жалило,- отмахнулся Император.

Кивнув, леди Аргеланд откинула крышку шкатулки и, в этот раз, легко и просто вытянула тончайшие кружевные перчатки.

– Ты уверена, что стоит идти на поводу у древнего артефакта?

Хестер грустно улыбнулась и поставила шкатулку на пол. После чего, свободной рукой, указала на пляшущие в воздухе нити магии:

– Эта сила здесь, она привязана к телу Горма. Боюсь, что он выжил именно благодаря перчаткам и шкатулке. Они хранили его.

Даррен перевел взгляд на черноту, что скручивалась в жгуты и с сожалением произнес:

– К сожалению, я ничего не вижу. Иногда мне хочется силой вытрясти из своих подданных все их родовые тайны. Иногда Империи жизненно необходимы такие, как ты.

– Вы можете располагать мною, мой император.

– Это не для женских глаз,- тут же передумал дракон. – Твой брат или отец – они бы могли послужить Империи.

– Ни мой брат, ни мой сын, ни мой отец не обладают таким даром. Это передается по женской линии рода Аргеланд и, во-первых, является скорее проклятьем, чем даром, а во-вторых, такие как я рождаются очень редко. К счастью.