«Он ведь согласился говорить только из-за того, что моя кровь пробила его защиту», пронеслась в голове мысль.

Пронеслась, а после вернулась вместе с давящим чувством вины.

«Могла ли я тогда поступить иначе?», она приняла чай и бездумно посмотрела на дно чашки, где покоилось несколько чаинок. «Я собиралась использовать это сама, так что… Так или иначе, но я бы привлекла к нему внимание».

Действительно, ведь после того боя не могли не пойти слухи! Горм Непобедимый сошел со своей недосягаемой высоты – есть о чем посудачить.

«Вероятно, слухи дошли и до Тирриил», тут леди Аргеланд задумалась, не рановато ли она назначила главного негодяя и мерзавца? «Он заинтересован в том самом острове, он собирал по всему королевству тех, в ком течет наша кровь».

А через секунду Хестер вздрогнула – теперь он знает, что Аргеланды не погибли!

«Если я сейчас начну суетиться и пытаться связаться с отцом и братом, то только привлеку к ним внимание», сказала Хестер сама себе.

Хотя первым ее порывом было выбросить кольцо невесты и, вместе с волкой, мчаться домой. А после, схватив отца и брата, вернуться и закрыться щитами в выжженом графстве.

«И умереть от голода, посреди ядовитой пустыни», цокнула она, усмиряя панику.

– Я каждый день пишу отцу,- сказала Милли,- передать что-нибудь твоим?

Вдох-выдох и…

– Нет,- Хестер покачала головой,- не нужно.

В Ямах леди Аргеланд была с волкой. Вычислить ее достаточно легко, но она все равно не будет привлекать внимания. Постарается.

– У меня есть свой способ,- пояснила она.

Этим самым способом являлась Конфетка. Ночью Хестер отправит ее с письмом, где расскажет обо всех своих ошибках и проступках. Отец… Отец придумает, что делать. Наверное.

– Мне нужно найти Императора,- отмерла Хестер.

И услышала нервный смешок Милли:

– Ты полегче, подруга.

– А?

– Просто, звучит так, будто ты хочешь найти сапожника, или портниху,- Миллида старательно смотрела в чашку,- я не буду задавать глупых вопросов из разряда «что у вас там происходит», но… Хотя бы сделай вид, что вы, мгм, не слишком тесно знакомы. Отошли к нему волку с письмом, не ходи сама. Авинская уже подстраивала тебе покушение, а если за дело возьмется ее отец… Сама понимаешь, может и не повезти.

Хестер прикрыла глаза – она и не думала, что все ее метания со стороны так заметны.

– Дело не в том, что у меня… что я… Дело в том, что мы случайно оказались в одном и том же месте. И этот человек знаком нам обоим. И я подумала, что ты-понимаешь-кто может помочь мне увидеть тело.

Милли только вздохнула:

– Зачем? Просто… Ты уверена, что это зрелище, которое тебе необходимо?

– Да,- твердо кивнула Хестер.

Она должна знать, где находится та магия, что обеспечивала Горму всю его непобедимость. Она должна это знать.

Забрав из библиотеки сводку, Хестер быстрым шагом направилась к выходу в парк. Пройдя немного вглубь и налево, она подошла к приметному кусту, который постоянно виден из ее окна. А после, оглядевшись, свистнула так, что где-то в стороне закричали птицы.

Через несколько минут ошеломленная, но радостная Конфетка крутилась у ног леди Аргеланд. А та, обведя карандашом заметку о Горме, приписала рядом свою просьбу.

– Найди Императора, Даррена Тиваррана, Алькора Неизвестного,- проговорила Хестер, глядя волке в глаза.

Когда Конфетка понимающе вуфнула, леди Аргеланд протянула ей сводку:

– Отдай ему, поняла?

– Вуф!

– Я брошу на тебя чары неприметности, мы тренировали это, помнишь? Тишь.

Волка тут же чуть напружинила лапы и припала к земле. Это была последняя команда, которую они натренировали до Прорыва. Чары неприметности и особые, текучие движения позволяли Конфетке оставаться незаметной даже на открытых освещенных пространствах. Но лучше всего это все работало ночью – волка просто растворялась в тенях.

Вернувшись в библиотечный закуток, Хестер постаралась включиться в работу. Но, в итоге, просто села за стол и принялась бездумно крутить в руках свой карандашный огрызок.

– Если хочешь, я могу подарить тебе свой набор карандашей,- сказала вдруг Милли,- папенька мне привез, а во мне таланта ни капли.

Хестер посмотрела на огрызок, а после покачала головой:

– У меня есть и другие, просто этот особенный.

Единственное, что осталось от наставника Оддли. Маленькая записная книжка и карандаш, который за год почти сточился. В тот день Хестер одолжила их у старика – своего под рукой не оказалось, а картина была до того привлекательной, что захотелось сделать набросок. В записной книжке так и остался набросок иссохшего дерева и диковиной хохлатой птицы, никогда ранее не виданной в графстве. После того момента леди Аргеланд больше не сделала там ни одной записи, хоть и продолжала носить книжицу с собой.