Данька, все это время сидевший на полу у кресла, сжал все еще покоящуюся на моем бедре ладонь так сильно, что, наверное, синяки останутся.

— Мы же договорились, — процедил Демид.

— Договорились, — вторил брату Данил, разжимая ладонь на моем бедре и теперь снова мягко поглаживая, словно успокаивая, извиняясь за причиненную боль.

— Я… я не могу здесь… это неправильно, и вы врываетесь, когда вздумается, без стука, без разрешения, и сейчас вот опять… вы… мне личное пространство нужно, и вообще это неправильно.

— Ты это уже говорила, — заметил Даня, и во взгляде его мелькнул озорной огонек.

— Нам помощь нужна, — прохрипел Демид, откладывая в сторону мой многострадальный ноут, и садясь на подлокотник.

Данька тем временем продолжал свои манипуляции, пробираясь все выше, касания становились все откровеннее, и я даже не поняла, в какой момент его рука оказалась там, где ее вообще не должно быть.

— Не надо… — пискнула, почувствовав обжигающее прикосновение. Попытка свести ноги позорно провалилась.

— Тшш, надо, Лен, надо, наказать тебя надо за то, что непослушная такая, строптивая…

Я не шевелилась, не дышала даже, словно со стороны наблюдала. Кажется, я сошла с ума, раз позволила… раз позволила вот так бесцеремонно себя касаться. А эти двое, они же словно звери, хищники, и я САМА добычей сделалась, попав в капкан, в умело расставленные сети.

Нужно было бежать в тот самый день, когда только их встретила, там, у подъезда, когда впечаталась в твёрдую грудь Дани, когда оказалась в стальных объятиях Демида, когда согласилась, не очень в общем-то сопротивляясь, на это совместное, чтоб его, проживание. И теперь саму себя теряла, в лапах двух больших и очень сильных зверей.

А они… они смотрели на меня…Мамочки, на меня в жизни никто так не смотрел. Я поклясться готова была, что они сейчас мысленно облизываются, пока я тут сгораю изнутри от непонятных, неправильных, должно быть, ощущений. Нужно прогнать, просто прогнать близнецов из своей спальни. Они уйдут, я точно знаю, что уйдут, если я сейчас их серьезно об этом попрошу. И, наверное, надо, надо что-то сказать, сделать, а язык почему-то совсем не хочет двигаться.

— Ребят, я…

— Тихо, Лен, не бойся нас, да? Мы не обидим, — прошептал один, губами касаясь тонкой кожи на шее, прихватывая ее, заставляя меня дрожать от странных ощущений. От жара, разливающегося по венам, от дрожи, пробирающей от самой макушки до пят.

«Остановись» кричали остатки здравого смысла.

— Не обидим, — эхом отозвался второй.

Голос хриплый, низкий.

— Не бойся, — повторил Демид, бесцеремонно скользнув под плотную ткань футболки, заставляя меня дрожать сильнее прежнего. И, наверное, я падшая женщина, но мне нравилось, нравилось ощущать на себе эти голодные взгляды, нравилось чувствовать уверенные прикосновения, и я просто сдалась, поддалась минутному желанию подчиниться, отдаться в умелые руки, не думая, не гадая, что будет дальше.

— Маленькая… — это Демид.

— Красивая, приподнимись, Лен, — а это Даня.

Я словно в тумане, в какой-то морок погруженная, на одних лишь инстинктах, выполнила просьбу и в ту же секунду почувствовала теплые пальцы, подцепившие резинку моих штанов. А потом легкий ветерок и горячие прикосновения к голой коже: поглаживающие, мнущие, заставляющие терять себя и выгибаться на встречу.

Рядом послышалось глухое рычание, протяжный, какой-то болезненный стон, и я окончательно потеряла себя, ныряя в бездну, отпуская себя, падая куда-то вниз, под напором жестких губ Демида и настойчивых рук Дани.

— Черт, не собирались же, — оторвавшись от моих губ, Демид выругался витиевато.

— Не собирались, — подтвердил Даня.

А я… меня словно в ледяную воду опустили.

Что значит не собирались?

А зачем тогда? А я что? А я дура озабоченная!

— Отпусти… — прошипела дикой кошкой, дернулась в попытке вырваться.

Даня улыбнулся и только сильнее сжал ладони на моих бедрах, бесцеремонно их раздвигая, приподнялся немного и поддался вперед, коснулся языком оголенной области живота, прикусил покрывшуюся мурашками кожу, пока я судорожно боролась с собой и… с ними.

И, кажется, сама дала сигнал продолжать наступление, потому что тело мое, в отличие от мозга, реагировало вполне однозначно, предвкушая продолжение, и парни это, конечно, заметили. Громко, втянув воздух, Даня дернул меня на себя, заставляя пискнуть от неожиданности и распластаться на кресле в позе звезды. Прежде чем я вообще успела что-то понять своим плохо соображающим мозгом, он наглым образом закинул мои ноги к себе на плечи и сделал то, чего еще ни один мужчина со мной не делал.

— Нет, не…