— Тшш, — горячая ладонь Демида опустилась на мой живот, пригвождая к месту, не позволяя сдвинуться. А я мотала головой из стороны в сторону, ощущая такое порочное, неправильное, но бесконечно сладкое скольжение языка у себя между ног, все больше поддаваясь на встречу откровенным ласкам.

Демид, усмехнувшись, наклонился ближе, провел большим пальцем по моим губам, наблюдая за реакцией, цепляясь за мой, должно быть, совершенно ошалелый взгляд, и снова набросился на мои губы, выбивая из головы последние остатки здравого смысла, оставляя одно лишь дикое, безудержное, животное желание. Желание покориться, отдаться.

— Вот так, девочка, вот так маленькая, давай, Лен, давай.

Я выдохнула, подчинилась, полностью отдавая себя на растерзание двум хищниками, сама притянула ближе Демида, резко обхватила руками его шею, позволяя целовать себя ее напористее, еще откровеннее, с примесью легкой боли, сама подавалась на встречу скользящему языку Дани, подмахивая и хныкая от скопившегося внизу напряжения, рвущегося наружу.

— Тише-тише, — услышала шепот и практически умерла, падая в бездну, содрогаясь в каком-то диком, совершенно бешеном, непрекращающемся оргазме. Словно птичка в клетке я забилась в объятиях Демида, кусая губы, и впиваясь ногтями в широкую спину, пока Даня, не прекращая, продолжал терзать меня там, внизу, продлевая сладкое удовольствие, горячей лавой растекающееся по телу.

— Бля, не могу больше, ты такая…

Я расслышала какой-то шорох, почувствовала легкое давление у себя между ног и…

— Да чтоб тебя!

Громкий, раздавшийся на всю квартиру противный звонок, привел меня в чувства, окуная в ледяную прорубь осознания случавшегося.

— Убью нахер.

Пришедший продолжал звонить.

Я задергалась, окончательно приходя в себя, испугано глянула на обнимающего меня Демида, расслышала как хлопнула дверь.

— Ну чего ты, Лен? Перестань, — Данька обнял меня крепче, поцеловал в макушку, — охрененно кончаешь, малыш. Мы сейчас вернемся, а ты выбрасываешь из головы всю ту хрень, что уже успела надумать, да? — произнес он, внимательно осматривая мое лицо.

Я кивнула, скорее машинально, чем осознано, и почувствовал, как разомкнулись стальные объятия, а потом Демид вышел из комнаты вслед за братом.

А я… я ни о чем не думая, схватила с пола свои вещи, оделась наспех, не зная, что делать дальше. Чувство вины накрыло с головой как раз в тот момент, когда в прихожей зазвучали голоса.

Поддавшись порыву, я осторожно выглянула из комнаты, прислушавшись.

— Клык, вот ты щас вообще ни разу не вовремя приперся.

— Вы охренели? Кто, бля, мне две недели ныл: сделай сайт, сделай сайт, у меня дел куча, я с вами…

— Клык, мля,— Демид пробасил, — ты не вовремя.

Гость замолчал на мгновение, после чего выругался довольно грубо, ему бы рот с мылом помыть, и произнес:

— Бля, только не говорите мне, что вы опять там одну бабу на двоих делите.

Опять?

Делите?

На двоих?

Я пошатнулась, словно от удара, попятилась, едва держась на ногах и зацепившись пяткой об угол тумбы, с позорным визгом свалилась на пол.

— Клык, бля, — взревел Демид, — побудь Одиссеем.

— В смысле?

— Свали нахер и не возвращайся!

— Ленок, блин, я же просил: сидишь смирно, херню не надумываешь, — Демид ворвался в комнату спустя мгновение после моего позорного падения.

Я даже не поняла, как он успел за такой короткий срок оказаться в спальне. Из коридора все еще доносились голоса, судя во всему, некто по прозвищу «Клык» был очень недоволен происходящим, выводы я сделала из слов на букву «Д» и «Е», а также по посылу одним известным адресом.

— Лен, — он присел рядом, прошелся по мне обеспокоенным взглядом, — встать можешь?

— Со мной все нормально, — отмахнулась я, поднимаясь и потирая свой многострадальный зад, чтоб его. Больно все-таки с высоты собственного роста на деревянный пол грохаться. На Демида я не смотрела, старалась не смотреть.

Не могла просто после всего произошедшего, как я практически отдалась двум незнакомым мне мужчинам и то, что я за ними в детстве приглядывала, вообще не считается. Потому что это давно уже не те девятилетние сопляки, нет, это вполне себе здоровые, половозрелые самцы, делящие на двоих баб, одной из которых чуть не оказалась я сама.

Отлично, Лена, молодец просто. До двадцати четырех лет дожила, а ума не набралась, и поделом, мозгами надо думать, а не…

Да к черту!

Хватит с меня.

Дура, какая же дура, растеклась тут лужицей, уму непостижимо, невообразимо просто. Они же меня чуть было прямо на кресле не разложили и не взяли. И все это, все вот это, чтобы просто трахнуть еще одну бабу, готовую раздвинуть ноги. Очередной трофей в копилку. Отлично просто.

Психанула. Любая бы на моем месте психанула, и злилась я не на них, на себя я злилась, потому что дура, потому что вела себя как жаждущая самка, идиотка!