Епископ на всякий случай покивал. Человек он был приезжий и, в отличие от местных, не знал обычая и языков славян, а его толмач ещё не пришёл в себя от возлияний, совершенных накануне.

– Из чево слеплено? – поинтересовался Владимир, показывая на скульптуры. Епископ беспомощно огляделся по сторонам, надеясь как-то понять варвара и продолжить дипломатические отношения. Но тут вовремя подошёл Путята, который, услышав вопрос князя и не желая утрачивать свой авторитет человека грамотного и сведущего даже в каких-то там науках, взялся импровизировать:

– Володь, лошади энти из меди. Только эти грязнули забывают их чистить. Вона как почернели да позеленели!

– Ну, не умеют греки добро хранить… – огорчился князь. – Скажи мужикам, пущай коняк этих всех сымут и на телеги. Да поосторожней. Чай, мы-то не дикари какие. В Киеве поставим, начистим, шобы блестели, как надо. Добрые коняки с яйцами… Ну и шо, што медные? Начистим.

– Да, яйца добрые, пудовые… – согласился Путята и тут же блеснул эрудицией: – Книги тут у них есть…

– Чё? – сдвинул брови Владимир.

– Книги, говорю… Красивые, с картинками. Бесхозные…

– Как бесхозные? – удивился Владимир и повернул ухо в сторону воеводы.

– Да мы тут в гости завалились, хозяин сперва волосы на себе рвал, шо мы его жинку испортили – домой не хочет возвращаться, сестер испохабили и на дочке сразу пятеро дружинников жениться захотели. Передрались даже меж собой. Вот он и орал, шо, мол, всё забрали, всё отняли. Мы к нему по хорошему, а он деру дал… И хде он – ума не приложу… А книжки остались.

– Тебе-то они зачем? – ухмыльнулся Владимир.

– Дык за книгу какую греки такие деньжищи… О-о-о, скоко платят! – покачал головой Путята и закатил глаза. – У-у-у… Да вот, – он вытащил из переметной сумы тяжёлый фолиант, – вот за этот кирпич по деньгам триста жеребцов и сверху с десяток рабов ремесленных…

– Да ты шо? – изумился Владимир и, вырвав из рук Путяты фолиант, внимательно его осмотрел. – Как-то как… Застежки… серебро вроде, – скривился князь, поскребя ногтем большого пальца по металлу. – Вот камушки цветные… дороговаты, наверно…

Владимир развернул книгу и попытался перелистать её страницы:

– Глянь-ка, и вправду картинки… Люди-то, люди-то как живые… А цветы-то, погодь, они ж ещё и с травушкой-муравушкой… Ты смотри, че умеют делать. А че здесь писано? Ведь не глаголицей замухрыжено.

– Ясень пень, я тут толмача повесить хотел, або он и прочесть не в силах был и не в состоянии… – разоткровенничался Путята. – Так он сказал, шо всё тайными знаками на особых дорогих древних письменах писано, не по его, мол, жалованию эти знания бывают. Потребовал по каждому лунному месяцу жалование ему удваивать… Вот тогда он и постигнет всё… премудрое по гречанским законам.

– А… по медовухе скоко этот дурак жалование захотел? – сказал Владимир, продолжая разглядывать и взвешивать в руке фолиант.

– По бочке в три дня.

– Шо? И этот дурень с торбой меня провести захотел? Ты пойми, Путята, дай им волю и шо? Шо, я тебя спрашиваю? Я это уже слышал и не раз. Вначале он, супостат, потребует дары небесные за письмена одной книги, потом будут книги на других письменах и… За всё платить грамотеям? Путята, ты вот скоко языков знаешь? – положив руку на плечо воеводы, поинтересовался Владимир.

– Как «знаешь»? – не понял Путята и растерянно посмотрел на князя.

– Ну, читать, разуметь и говорить?

– Н-у-у, три… – протяжно ответил Путята и задумался на мгновение.

– Какие? – не глядя на него, спросил Владимир и, приблизив обеими руками фолиант к своему лицу, медленно обнюхал переплет.

– Э-э-э… Ну, наш, родной, ну, свейский, от гостей из варяг, ну и хреческий так… – на пальцах посчитал Путята и посмотрел на князя, ожидая от него одобрения.

– Как так? Три и всё? – уточнил Владимир и пристально посмотрел на верного соратника.

– Ну, можа сказать, шо ещо один, так и четыре… – пожал плечами Путята и попытался объяснить: – Ну, это, шо по матушке, по батюшке, куда и как далече послать… Матерным называется потому… Потому шо по матери посылаем…

– Понял, нет? И за каждую книжку, начиная с матерного языка, он будет с меня требовать деньги? И зачем нам такие дорогие грамотеи? Ково подешевше нет? – спросил Владимир, беря фолиант под мышку.

– Не зна-аю… – почесал нос воевода, напрягая память.

– Вот шо бы вы без меня, князя, князя Киевского делали? Значит так: толмачу… Погодь, а где другие? – запнулся князь и вопрошающе посмотрел на Путяту.