Ни по одному пункту повестки дня – ни бумажек, ни договоров, ни даже протоколов. Всё на честном купеческом, то есть, бандитском слове, Исключительно на устных договорённостях братков. Всё по понятиям! Поэтому всё правильно! Ни один аудит не накроет, даже если и очень пожелает на свою голову. Впрочем, он и сам сюда не пойдёт. Всегда лучше оставаться при своих. Целее будешь.

В ряду всех тех, кто успел засветиться или ещё только неспешно засвечивался, малозаметными оставались лишь два главных действующих лица. Разумеется, вполне преднамеренно они так сделали. То есть, по собственному желанию. Они и вправду очень и очень старались быть как можно более неприметными. Отсюда сознательная невыраженность поведения, избирательная контактность и даже определённая отчуждённость со всеми, с кем вступали в контакт.

Держались они абсолютным особняком – долговязый мрачноватый субъект по фамилии Шахов и пожилой, медлительный господин с энергичной речью, утомлённой поволокой в глазах a la «многия знания – многия печали» – и с пока ничего не говорящей фамилией Авксентьев. Профессор, доктор нескольких наук, университетское прозвище «Мудрый Авк», хотя с годами не бывало и дня, чтобы этот мудрец как-нибудь или во что-нибудь не умудрился. Числился двуличный, но всё же по своему гениальный старец личным советником губернатора на общественных началах. Отрабатывал в правительстве региона какую-то очень важную, никому до конца не ясную функцию. Соответственно, продолжал преподавать. Числился в федеральном университете профессором-консультантом. Никто ничего конкретного о нём сказать не мог. Настоящий человек-невидимка, исподволь вертящий всей округой. Его просто и незатейливо уважали, то есть, откровенно побаивались. Поговаривали, что даже сам губернатор.

Шахов, бывший студент профессора Авксентьева, имел репутацию под стать. Следователь по особо важным делам известного федерального сыска. Сравнительно молод, но весьма высокопоставлен и опытен. Экстренно прибыл на главную тусовку региональной элиты с огромными полномочиями и с ещё большими подозрениями по предмету сыска. Сразу высказался о далеко идущих предположениях себя и своего ведомства насчёт реальных целей проводимого здесь мероприятия. По его мнению, атмосфера здесь была какая-то не та, не обычная. Мол, чем-то загодя потрясающим веяло отсюда куда как более явственно, чем положено. Да столицы доставало. А её такие дела всегда нервируют.

– Не зомбировать же всех этих чинуш сюда привезли в самом-то деле?! Или на какие-нибудь изуверские психофизические трансплантации к неведомому доктору Зло.

Вбросив в стремительно развивающуюся неравновесность событий столь сакраментальный вопрос, притом попав в самую девятку, Шахов сходу ушёл в тень. Даже почти исчез из поля зрения. Причём, внезапно. Как и положено одному из главных действующих лиц. Канул в полутьме, словно мышь летучая.

Профессор по всей вероятности тоже чувствовал, как словно из преисподней поддувало. Временами со всех непонятных сторон сквозило просто наповал. Но Авк пока и на этот счёт помалкивал. Мало ли – тронь лихо пока оно тихо. Потом не оберёшься. Сказано ж – мудре-ец.

– Доцент, а доцент, вот ты вроде как сильно умный, да?! Тебе, наверно, даже череп давит. Так вот. Не слабо ли тебе, умный ты наш череп, взять да и поведать народу, кто такие ВИПы?! А то бают по ящику и по радио, да и среди людей не один раз слышали – ВИПы да ВИПы, а чо почём не поймём. Люди это, не совсем люди, или совсем не люди, то есть, крутяки какие – залётные или ещё как?! С чем их хоть есть-то?! Вернее – им нас?!

– А пожалуйте, ребятки, всё вам расскажу, честное слово, всё-всё, что знаю про ВИПов про этих самых треклятущих, из-за которых я собственно и в камышах окаянных очутился, а потом и вот здесь, в сиих благословенных чертогах. – И Фредди былинно обвёл глазами величественно нависающие бетонные своды полуподвала и подпирающие их ряды ещё прибранных коек. Были бы гусли – точно тренькнул.

– Ух ты! Расскажи, почём купил. За что они тебя так?!

– Нет-нет. Про то отдельный разговор. И за тот отдельный разговор и магарыч отдельный будет. А вы его вряд ли потянете. Так что отвечаю по существу первого вашего вопроса, господа, про так называемых… м-м-м… ВИПов. Хотел с чем-нибудь срифмовать, но что-то даже при упоминании о них красная пелена глаза застилает. Ф-фу, ладно, прошло. Так вот, господа бомжики, ВИП – это на самом деле аббревиатура, то есть набор заглавных букв нескольких слов, обозначающих какое-либо понятие. Это понятно! Ясно. Теперь едем дальше. В аббревиатуре ВИП три буквы, каждая обозначает отдельное слово. Надеюсь, и это ясно?! Хорошо. Едем ещё дальше.

– Ты как на лекции! – Ухмыльнулся сыщик. – Давай, лучше партейку сгоняем. Я тебе фору две пешки дам. Как нашему местному ВИПу. В смысле по блату.

– Не мешай. Сыграем. Подожди. А ты, Жорик, и ты, Колик, и остальные господа-товарищи – слушайте и смотрите сюда ещё внимательней. В глаза смотреть, я сказал!!! И постарайтесь вникнуть. Такое даже студенты понимают. Вот эти три буквы «В», «И» и «П» – обозначают не наши, а вредные английские слова. Всего их три – Вери импотент персон. Запомнили?! Три слова – и три буквы, по букве на каждое слово. Въехали! Отлично. Ещё дальше едем. Первая буква «В» – заглавная в английском слове «Вери», она его и обозначает. В переводе на наш великий-могучий означает – «очень». Очень что-то… Нечто, что очень «очень»! Ясно?

– Очень что? Не очень что-то ясно. Ты запарил, доцент!

– Неважно. Просто «очень».

– Ладно, гони базар дальше. Всё равно делать не хрена. «Очень» так «очень». Мы согласны.

– Вот. А вторая буква – это «И». Она обозначает английское слово «ИмпОтент», в котором является заглавной. Что такое импотент, я полагаю, вы и без меня знаете… Завяли?! Перевод про импотента нужен?! Говорите!

– Да уж… – приуныли собеседники. – Ты не томи. Гони, Цицерон. Не смущайся! Мы тебе тоже фору даём.