– Ваше Императорское Величество, жизнь – это самое дорогое, что есть у каждого из нас. Поэтому мы готовы вам помочь. Сделаем всё, что в наших силах, – пообещал муж. – Мы ворвались сюда из-за вашего странного указа. Я просто побоялся, что случилось что-то непоправимое. А Анна не смогла остаться в стороне.

– Не хочешь на российский трон? – усмехнулась Анна Константиновна.

– Я и на ликанитский не хочу. К чему такая головная боль? – пожал плечами Ягр. А я была с ним полностью солидарна. Как говорила бабуля, здоровье и свобода превыше всего. А трон забирает и то, и другое.

– Тогда прошу выслушать меня. Этой странной особенностью меня наградила матушка. Наш с Витей отец слишком поздно это понял. Иначе он бы признал Стрешнева официально и сделал его наследником престола. Но не успел, отдал богу душу. А как вы понимаете, государственная бюрократическая машина очень тяжеловесна и неповоротлива. Наследницей была объявлена я, затем стала императрицей. Но что за правительница, которая каждое новолуние оборачивается чудовищем и висит по три дня под потолком?

– Новолуние? – удивились мы в унисон.

– Новолуние – особенность арахнидов. Поэтому ваше оборотническое сообщество меня и не почуяло. Спасти меня может лишь истинная пара. И я его нашла. Только Сева, когда мы познакомились, уже стал законченным наркоманом, импотентом и не захотел связываться с паучихой. Я не знаю, какая у вас с ним связь, Анна. Но вполне возможно, что он объявил себя вашим истинным лишь для того, чтобы избежать брака со мной.

– Но Михаил Дворкович утверждал, что это было прописано в договоре. И отец промолчал, подтверждая тем молчанием истинность слов, – я недоверчиво покачала головой. Антон лишь сжал губы в тонкую линию.

– Милая моя, – рассмеялась императрица, – ты даже не представляешь, сколько мне лет. Единственным плюсом для оборотней-арахнидов является факт вечной молодости. Мы живы и веселы, пока кто-нибудь не прихлопнет нас тапкой, как ненужную живность в доме. И когда Сева родился, я уже правила государством. Я сразу почувствовала его и объявила Мише свою волю и желание выйти за него замуж. А он решил этим договором обезопасить своего ребёнка. Точнее мы вряд ли что узнаем, оба отца связаны кровной клятвой о молчании.

– А от нас вы что хотите? – поинтересовался муж. Потом решил, что вопрос выглядит несколько грубовато, и уже более мягко поинтересовался:

– Что мы можем для вас сделать?

– Для меня? – она театрально нахмурилась, почесала бровку пальчиком с крупным перстнем на нем. Перстни от оборота не разваливались. – Для меня вряд ли что. Я тупиковая ветвь династии. Не вышла замуж, не рожу ребёнка. Из Вити действительно выйдет гораздо лучший правитель. И он воспитает своего новорождённого сына так как надо.

Анна прикрыла глаза, вздохнула, затем резко их открыла, а мне показалось, что они сверкнули каким-то светом, словно из преисподней.

– Хотя, вы же можете отправить меня к Севе?

– Видите ли, я ещё только учусь. И смогу отправить вас лишь в точку, из которой пришла сама. Но там совсем другая страна, другие правила и законы. Иной строй. У нас искровцы победили. А Сева, скорее всего, сидит в тюрьме. Я, честно говоря, его туда преднамеренно отправила, чтобы он немного попытался слезть с наркоты.

– Тюрьма? Неплохо. А кем ты там была? Работала? – поинтересовалась Анна Константиновна.

– Да, я работала в полиции оперуполномоченным, сыщиком, по-вашему.

– Вот и отлично! – императрица хлопнула по коленям и встала, придерживая простыню одной рукой. – Ты мне дашь свои документы и одежду. Я смогу принять твой облик. Тем более, мы похожи. А с остальным я должна справиться.

– А зачем вы пугали меня во сне? – все же решила уточнить я.

– Ты же моя соперница по договору, которая должна увести моего любимого. И я про этот договор прекрасно знала. Сначала надеялась, что ты испугаешься и сбежишь обратно. Затем мечтала, что Антон не испугается и все же совершит с тобой магический брак. А вышло вон как!

Тут пришла камеристка и принесла Антону одежду. А ровно через три дня я провела Анну Константиновну на место убийства. Только в отличие от меня, она не знала, что совершил его Антон. А я с лёгким сердцем вернулась обратно уже навсегда.

После рождения нашего с Антоном сына прошло три года, прежде чем мне разрешили начать обучение. Честно говоря, я сама не очень-то и рвалась. Вышивкой я могла с лёгкостью исполнять любые мелкие пожелания Константина Антоновича Ягржемского. А большего мне было не нужно. Все мои любимые и близкие были здесь в этом мире, в этой России.