От чая мы благоразумно отказались. Не хотелось долго томить маму в одиночестве в чужом доме.

– Пап, а что было бы, если бы сейчас мама появилась перед тобой? – я хитро прищурилась и склонила голову на бок в ожидании ответа.

– Я был бы самым счастливым человеком на планете! – грустно вздохнул он.

– Но она же вышла замуж за Костю.

– Кости уже нет. Так что о чем речь? А её я никогда не переставал любить.

– Тогда, дорогой тесть, живо собирайтесь и поедем к нам, – повелительным тоном приказал Антон.

– Вы хотите сказать? – спросил отец, неверующе потряс головой и начал бледнеть.

– Но-но, – оборвал его приступ муж. – В обморок падать не надо. Там вас ждёт любовь всей вашей жизни. Она хочет видеть вас живым и здоровым.

– Да-да, конечно! – прошептал Стрешнев, прижав руку к сердцу и этим сильно напугал меня. Не хотелось бы терять отца, когда только его нашла. Антон, заметив моё волнение, кивнул в знак того, что понял. Подошёл к князю, сел рядом и взял его за руку. Отец начал дышать ровнее, его щеки покрылись румянцем.

– Что ты сделал? – шёпотом уточнила я, когда мы уже шли к магобилю.

– Всего лишь влил в родственника немного нашей знаменитой регенерирующей магии. Не хотелось расстраивать мою любимую жену! – с этими словами он чмокнул меня в макушку и подтолкнул к дверям магобиля. Виктор Алексеевич уже ждал нас внутри. Ему помог лакей. Машина с тихим рокотом завелась и покатила к нашему жилищу.

Когда мы приехали домой, Юля взволнованно сообщила, что мадам Стрешнева нас не дождалась, а прилегла отдохнуть и уснула.

– Велите разбудить госпожу? – уточнила девушка, вопросительно глядя на хозяина.

– Нет-нет, пусть отдыхает! – ответил за нас Виктор Алексеевич. – Я столько лет ждал, что пару часов смогу подождать ещё!

– Юля, тогда вели подавать чай! – приказал Антон. Мы расселись на диване и креслах в ожидании маминого пробуждения.

Она, конечно, устала и переволновалась. Снова очутиться в мире, откуда ушла, казалось бы, навсегда двадцать лет назад! Мы тем временем с Антоном потягивали ароматный напиток. А вот отцу, похоже, кусок в горло не лез. Он нервно переставлял чашку в блюдце и обратно на стол, вертел её из стороны в сторону, не в силах определить, какой рукой будет держать чайную ручку. Скомкал в комочки пять ни в чем не повинных салфеток и раскрошил до мелкой крошки печенье.

Салфеток было не жалко. Мы вполне в состоянии позволить себе эти траты. Понимая состояние родителя, я бы простила ему не то, что пять штук, а даже пять пачек. А вот к печенью отношение было особое. Меня бабуля всегда воспитывала, что к хлебу нужно относительно уважительно, крошить и кидать его ни в коем случае нельзя!

Бабуля! Вот отличный повод отвлечь папу от мыслей.

– Пап, ответь мне на вопрос, пожалуйста! – попросила я. А он поднял взгляд, дёрнул вопросительно головой и застыл в ожидании продолжения.

– Скажи, моя бабуля – это кто на самом деле? Я так понимаю, что она ни при каких обстоятельствах не могла быть маминой мамой, как мне всегда говорили. И сейчас, глядя на тебя и вспоминая папу Костю, я думаю, что она, скорее, ваша родственница.

Папа задумался на секунду, покачал головой:

– Точно не скажу, но подозреваю, что это наша с Костей тётка. Она Костику фактически заменила мать. И когда он ушёл в другой мир, она исчезла вместе с ним.

– Тогда почему мне не представили её как вашу маму хотя бы? – этого я точно не понимала.

– Она женщина старого воспитания и старой закалки, – начал он после размышлений. И я его прекрасно понимала. Сколько мудрых мыслей вложила она в мою голову! Не устаю говорить ей спасибо. – Она была старой девой. Замуж никогда не выходила, поэтому и носила девичью фамилию Дежнева.

Я согласна кивнула, ведь всю жизнь была уверена, что это мамина девичья фамилия.

– И, если бы она представлялась Костиной матерью, у нас бы точно решили, что он бастард. Ведь его мать не носит знаменитой княжеской фамилии. А для неё это было бы величайшим позором, – вздохнул папа, покачав головой.

– Но её в нашем мире никто же не знал! – возразила я. – И когда мои родители делали документы, они могли сделать ей любой паспорт.

– Паспорт? – нахмурились оба мужчины разом.

– Пачпорт! – поправилась со смехом я. – Всё же в наших языках есть малюсенькие различия.

– Паспорт? Какое смешное слово! – хмыкнул Антон. Я же благоразумно промолчала. Стоит ли спорить с мужем из-за таких пустяков? Если ему слово кается смешным, пусть смеётся.

А отец объяснил дальше бабулины мотивы: