Известия об этом привели Наполеона в ярость. Он поспешил в Париж, откуда вернулся в Испанию со стопятидесятитысячным войском. Он разбил испанцев при Бургосе, Эспиносе и Туделе, прокладывая себе путь в Мадрид при помощи своего «польского легиона», и вошел в столицу 4 декабря. Британцы Под предводительством сэра Джона Мура бежали через горный хребет Сьерра-де-Гуадарама. Погода была ужасной, и император слышал, как его собственные войска проклинают его, продвигаясь сквозь жуткую метель. Император не желал прекращать преследование англйчан, однако при Асторге, убежденный в том, что он завоевал полуостров, Наполеон передал командование маршалу Сульту и поспешно вернулся в Париж.

У него были причины торопиться домой, так как он подозревал, что Талейран готовит против него заговор, хотя никаких доказательств этому обнаружено не было. На очереди стоял также вопрос о Ватикане. Войска Наполеона заняли Рим в апреле 1808 года, а папа Пий VII был арестован в 1809-м, он отказывался признать Жозефа Бонапарта сначала королем Неаполя, а затем Испании, а папские владения не поддерживали Континентальную блокаду.

В дополнение ко всему Австрия вновь вооружалась и готовилась к нападению на Наполеона. После объявления Австрией войны 6 апреля 1809 года эрцгерцог Карл, лучший австрийский военачальник, вторгся в Баварию с армией в 175 тысяч солдат.

У Даву было 50 тысяч человек в Ратисбоне, у Массены — 60 тысяч в Аугсбурге. Австрийцы планировали вклиниться между ними и разбить по отдельности. Наполеон ринулся в эту брешь с сорокатысячным войском, оба маршала присоединились к нему. 22 апреля он нанес врагу сокрушительное поражение под Экмюлем. 10 мая его войска вновь вступили в Вену. Однако 21 мая эрцгерцог отрезал Наполеона от Даву и подкреплений, разрушив при помощи брандеров [35] мост через Дунай и отрезав Наполеона на острове Лобау. Однако австрийцы были слишком слабы, чтобы разбить его, и Наполеон в этот момент был в относительной безопасности. 6 июля при Ваграме, после того как Массена блокировал попытку прорвать левый фланг, Карл слишком растянул фронт, дав императору возможность разгромить свой центр. Эрцгерцог отступил, потеряв убитыми и ранеными 24 тысячи человек, а 12 тысяч были взяты французами в плен. Потери французов составили 18 тысяч человек. По Венскому договору в октябре 1809 года австрийцы лишились своих юго-западных и восточных провинций.

Наполеон устал от бесконечной войны и решил, что династический брак усилит его позиции. Хотя царь и не помог ему во время последней кампании, император непрочь был жениться на русской великой княжне. Однако язык Жозефины лишил его русской невесты. Боясь развода, она сказала принцу Мекленбург-Шверинскому, что ее муж — импотент (она давно уже распускала слухи, что Бонапарт «ни на что не годен»). Принц оповестил об этом императрицу-мать, которая воспротивилась этому браку. Император обратил свой взор к Габсбургам.

Он считал, что совершил ошибку, не настояв на разделе Австрийской империи на три государства Австрию, Венгрию и Богемию. Он справедливо Полагал, что Австрия осталась слишком сильной, что продолжало угрожать безопасности Франции. Возможно, его уже посещали мысли о желании иметь Австрию своим младшим партнером вместо России. Возможно, он помнил изречение Талейрана «если бы Австрии не существовало, ее следовало бы создать», когда попытался оправдать очередной свой шаг такой тирадой: «Интересы монархии, равно как и интересы народа, которыми я руководствовался в своих действиях всегда, потребовали, чтобы я оставил трон, на который провидение посадило меня, дабы я смог родить законных наследников». В конце 1809 года он развелся с Жозефиной, чтобы жениться на дочери австрийского императора Франца II эрцгерцогине Марии-Луизе племяннице казненной Марий-Антуанетты. Женитьба происходила «по доверенности», так как сам император на своей, свадьбе не присутствовал. Позднее он говорил о глубокой печали, с которой оставлял свою «возлюбленную жену» Жозефину, давая любопытный комментарий ее характеру — она обожала роскошь и была неисправимой лгуньей, однако так, как она, никто не понимал его.

Женитьба не только не обезопасила его, но, напротив, сделала неизбежной будущую войну с Россией. Не только царь Александр ворчал: «Следующим шагом он загонит нас обратно в леса», но и сам Наполеон верил в это. На банкете по поводу женитьбы, который состоялся в Париже, князь Меттерних, специальный посланник австрийского императора, с энтузиазмом произносил тосты «за короля Рима» (титул весьма похожий на тот, которым пользовались наследники Священной Римской империи). В то время Меттерних считал, что гегемония Наполеона продлится неопределенное время.

А с Пиренеев вновь стали приходить дурные вести. Сэр Артур Уэлсли разбил французов в Талавере в 1809 году, а Массена не преуспел в попытке вытеснить англичан с линий их укреплений. В Голландии Луи Бонапарт правил настолько независимо, что Наполеон вынужден был лишить его престола, а его королевство было присоединено к Франции в 1810 году. И Рейнский союз, и Пруссия ненавидели Францию. Ввиду отсутствия должного управления они осуществляли взаимные платежи посредством взаимного грабежа Даже император чувствовал себя неловко по поводу оккупации папских владений он сознавал необходимость найти общий язык с пленным понтификом. В 1810 году маршал Бернадот, которого Наполеон иногда подозревал в измене, был назначен официальным преемником шведского короля. Континентальную блокаду стало держать все труднее, учитывая ухудшение отношений с Россией.

Даже в таких условиях самоуверенность Наполеона не знала границ. Его женитьба на эрцгерцогине Австрийской и рождение наследника в 1811 году вызывали что-то вроде эйфории. «Ко времени своего замужества Мария-Луиза обладала одним талантом, которым очень гордилась, — говорит знаменитый исследователь Наполеона Фредерик Массон. — Она умела шевелить ушами, не двигая кожей лица и головы, однако это недостаточно интересное развлечение уступило место игре на биллиарде». Императору пришлось брать уроки, чтобы играть с ней. Она любила хорошо натопленные комнаты, тогда как он предпочитал прохладу. Однако он очень тепло относился к ней, а она отвечала ему взаимностью, хотя и была на двадцать лет моложе. Чувственность в ее натуре была доминирующей чертой, что делало ее легкой добычей для других мужчин (в 1814 году ее соблазнил генерал Нейпперг). Наполеон разрешал ей мыть его в ванне и есть с ним из одной тарелки. Массон утверждает, что «это была не та женщина, которую он хотел бы видеть императрицей». Она была для него символом того, что он признан другими монархами. Однако его мнение об австрийцах, особенно это касалось родни его жены, было весьма невысоким. Он осыпал их дорогими подарками, чтобы быть избавленным от их назойливого внимания. По мнению Гитлера, прибытие во Францию австрийской императрицы «нанесло непоправимый удар по национальной гордости французов». В политическом отношении женитьба на представительнице дома Габсбургов оказалась серьезной ошибкой Наполеона.