Я не хотела ставить крест на женской судьбе, но понимала, что иначе не получится, пока Миша настолько нуждается во мне. Попросту не могла впустить в наш тесный мирок постороннего мужчину. В то, что гипотетический некто станет относиться к моему особенному ребёнку как к родному, я поверить не могла.

На моей памяти не случалось ничего подобного. В детском доме каждый первый ребёнок был брошен отцом, матери появлялись время от времени, некоторые даже забирали детей, но случаев, чтобы отцы интересовались судьбой чада, припомнить я не могла.

Усыновители? Да, были, только у меня были серьёзные сомнения, что дети были им нужны, скорее шли навстречу жёнам. О чём вообще говорить, если родные отцы бросают?

Оставались случайные связи… только, помилуйте, даже на самую случайную, пятиминутную связь нужно время, а это самый ценный ресурс. Времени у меня не было. Совсем.

Да и не хотела я ничего случайного, просто понимала, что другого не дано. Например, новый сосед, художник… Разве можно согласиться на что-то временное, поверхностное с таким мужчиной?

Я не знала, может быть у него отвратительный характер, он зануда или неряха, но внешне он выглядел, как огромный, шикарный приз для любой женщины. Этот торс… с ума сойти, я не видела ничего подобного. Накачанный, но без жутковатой скульптурности сумасшедших бодибилдеров, когда кажется, что от прикосновения мужик или сдуется, или из него потечёт глицерин, с растительностью, которая убегала блудливой дорожкой от груди к резинке пижамных штанов, а там… там… в общем, тонкий трикотаж отлично демонстрировал то, что на дворе утро, придавленное трусами.

И вот такой экземпляр, художник, что для меня звучало по-особенному волшебно, почему-то я всегда восхищалась людьми искусства, наверное, потому, что сама родилась совершенно бесталанной во всех областях, пригласил меня на свидание, а я взяла и отказала.

Вынуждено. У меня уроки физкультуры, комиссия для комиссии и ещё три комиссии сверху, но отказала же. Сама!

Видимо, провальная личная жизнь у женщин нашего рода в крови. Записано в родовой программе, карма, рок. Не помнила ни одной счастливой женщины у нас. Бабушка развелась, мама родила меня без мужа, без вести пропала, тётке тоже не повезло. Скажу больше, за всю свою жизнь я не встречала ни одной счастливой женщины. Ни одной!

В благочестивом семействе Родиона по шкафам были спрятаны такие скелеты, что моя тётя со всей неустроенностью казалась счастливицей. В больнице, где провела много времени и по сей день поддерживала общение с некоторыми мамочками, я видела загнанных, усталых женщин, большинство из которых бросили мужья, когда узнавали, что болезнь ребёнка не на неделю, месяц или год, а надолго, иногда навсегда.

Год назад я считалась любимицей фортуны, выхватившей выигрышный лотерейный билет. Я и сама в это верила несколько лет после свадьбы, пока не узнала, что никакого, самого завалящего билета у меня нет, еду зайцем, а всё счастье доставалось любовнице мужа – Виталине. Со всех сторон подходящей партии для Роди.

Какое-то время Родя, как честный муж и порядочный человек, скрывал от меня эту порочащую связь, потом пытался скрыть от семейства, дабы сохранить честь возлюбленной, не мою, естественно, когда же семья всё-таки узнала, невозможно преувеличить их счастье от понимания, что сын, внук и брат одумался.

Ещё несколько лет я жила на правах приживалки, отчаянно пытаясь сохранить то, что кто-то неосторожно назвал семьёй, и только сейчас начала принимать, что ничего похожего на семью мне попросту не дождаться. Карма рода, что поделаешь.

Услышала шаги за спиной, кто-то встал рядом, покосилась. Сосед. Лёва. Интересно, Лёва – это от полного имени Лев?

Лёва остановился не один в ожидании лифта. Рядом стояла девушка, молодая и очень хорошенькая, несмотря на мешковатый спортивный костюм и поясную сумку. Подростковый наряд, минимум неуместный для свидания. Хотя… мне ли рассуждать, с моей-то родовой программой, в чём ходят на свидания.

Наверняка под этим плотным трикотажем надето шикарное нижнее бельё, потому что прийти к такому мужчине в скромненьком трикотажике откровенно грешно.

Лифт приехал, мы зашли втроём, я нажала на кнопку, изучая неимоверно интересный орнамент на полу. Сплошной серый, загляденье.

– Добрый вечер, Фея, – произнёс сосед, художник и Лев.

– Добрый, – кивнула я, лучезарно улыбнувшись.

Для грусти причин не было, а если и была, стояла рядом в спортивном костюме, поправляя длинные русые волосы, не тронутые краской, то это совершенно не должно мне мешать сиять, как самый огромный фейерверк. И не мешало, к слову.

– Добрый вечер, – спутница Льва решила проявить вежливость.