При Бисмарке началась колониальная экспансия Германии в Африке и на Маршалловых островах в Тихом океане. Свою главную стратегическую задачу Бисмарк видел в том, чтобы изолировать Францию, лишив ее возможности найти себе союзников. Он понимал, что конкуренты — Франция, Австрия, Великобритания и Россия, могли создать коалицию против империи. Поэтому у канцлера появилась тактическая задача в выстраивании дружеских отношений и с Австро–Венгрией, и с Россией, делая ставку на сближение трех императоров и заключение между ними тройственной унии. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что любая конфронтация с ними неизбежно повлечет войну на два фронта. В итоге русско–германское военное соглашение было подписано, а Австрия, опасаясь быть вовлеченной в конфликт с Великобританией, пошла на подписание под Веной ни к чему не обязывающих договоренностей между русским и австрийским императорами о своего рода консультациях при возникновении разногласий по конкретным вопросам. Бисмарк пытался выстроить договорную систему сдержек и противовесов, но, он более не мог воздействовать на равновесие сил, имея меньшее число обязательств, чем его потенциальный оппонент. Отказавшись от свободы маневра, характерной для его дипломатии в течение двадцати лет, Бисмарк начал создавать систему альянсов, решительно задуманных, с одной стороны, для того, чтобы германские потенциальные противники не заключили союзы между собой, а с другой стороны, для того, чтобы держать под контролем действия германских партнеров. Это давало ему возможность выбирать из множества союзников в зависимости от обстоятельств.

Г. Киссинджер пишет:

Во внешнеполитических делах Бисмарк руководствовался аналитикой и «трезвым расчётом» потенциальной картины будущего: он понимал, что немцы не смогут на длительную перспективу выжить без союзников. Русско–германский «договор перестраховки» показывает, что канцлеру ничего не стоило подписать два несовместимых обязательства, когда лояльное выполнение одного из них исключало выполнение другого. Главное — это служило укреплению безопасности молодой Германской империи. Географическое положение страны, большое число соседей, а также их мощь и влияние, начиная с XVII века вынуждали Германию искать подходящих партнеров, ведь попасть в экономическое, политическое и, прежде всего, военное окружение было очень легко. В поле зрения потенциальных союзников попадали в первую очередь Россия и Франция, от случая к случаю Австрия и в особых ситуациях Англия. Риск был попасть в зависимость от партнера по альянсу, которая при форс–мажорных обстоятельствах могла обратиться в свою противоположность. Все это вынуждало Бисмарка связывать своих соседей и партнеров, даже потенциальных, сетью договоров, которые в совокупности образовывали целую систему альянсов, в центре которой находилась Германия. Какие выводы можно сделать о реализации геополитических и стратегических интересов до 1920 года? Мировое сообщество прошло практически все этапы трансформации геопространства, остался один шаг до появление ядерного вооружения, межконтинентальных средств его доставки, использование космоса в военных целях. Главной целью геополитики является борьба за ресурсы. Вся остальная борьба между государствами — это реализация стратегических задач, которые являются частями одной большой геополитической цели.

Мировое сообщество, вероятно, не одно столетие вынуждено находиться в геополитической игре, в различных ролях. Правила таковы, что геополитическую игру нельзя остановить, так как прекращение игры означает гибель и вырождение какого–либо государства. В силу того, что выживание и безопасность — это глобальная цель любой цивилизации, каждый будет стремится занять то положение в политической, экономической, и военной картине мира, которое обеспечит ее достижение. Символьная борьба Моря и Суши, как нельзя лучше демонстрирует неизбежность противостояния. Остается вопрос в том, насколько ты готов противостоять неизбежности. Чтобы сохранять баланс, правители постоянно ищут систему противовесов и методы сдерживания оппонентов. И они не обязательно выражены в военном противостоянии, для этого есть пути дипломатические, торгово–экономические, идеологические и культурно–религиозные. Для того чтобы решать такие задачи повышенной категории сложности нужны хорошо подготовленные люди. В такие периоды появляются уникальные политики и дипломаты, происходят технологические прорывы в технике и вооружении, создаются группы специального назначения, которые способны в небольшом количестве решать важные стратегические и тактические задачи.

В том числе важным фактором является степень цивилизованности конкретного государства. «Голодные» всегда сбрасывали на дно истории «насытившихся», и так реализовали важный переход от этапа «нецивилизации» к этапу «цивилизации» и наоборот; это бесконечный круговорот. И что определённо беспокоит, так это явная тенденция, образно и метафорично описанная такими словами:

Иными словами., уроки истории гласят: государства, не прошедшие путь трансформации и перезагрузки, теряли свою цивилизованность или погибали.

Согласно теории экономических циклов (работы Л. Бадалян и В. Криворотова), доминирующий мировой субъект проходит три фазы в своем развитии. Первая, когда он в результате фундаментальных инноваций завоевывает рынки экономическим или военным путем, и становится доминантным игроком. Вторая фаза — этап экспансии, связанный с естественным снижением капитального эффекта первичных инноваций и компенсаций этого масштабом. Когда экспансия достигает естественных границ своих возможностей, доминант прибегает к виртуальной экспансии, то есть к эмиссии. Три фазы: конкуренция — экспансия — эмиссия. Абсолютному доминанту в долг дают много. Это фаза, в которой доминант ощущает свое максимальное величие, а с точки зрения цикла это начало конца. И он наступает, когда выясняется, что бесплатно больше не дают и долги надо оплачивать. Этот цикл проходили или проходят все: Франция Людовиков, Британская империя, США — вопрос, в какой точке цикла находится нынешний доминант. И непосредственно в этом аспекте, на этом цикле, когда происходит трудный и болезненный процесс осознания, что за долги придется платить, внешняя политика доминанта, а она для него в некоторой степени внутренняя, переходит от политики неограниченных возможностей к политике возможностей все более ограниченных. Другими словами — цивилизация возможностей переходит в стадию «нецивилизации» способностей. Каких способностей? Тех, что способствуют выживанию. Сначала были войны по поддержанию порядка: мы так сильны, что можем устанавливать свои порядки, где захотим. Затем войны «беспорядка», как пример: военная агрессия Обамы в Ираке, Афганистане, Ливии и Сирии. В таких войнах нет сил устанавливать и поддерживать порядок, но есть еще силы поддерживать управляемый хаос. В тот момент, когда выяснится, что сил нет и к этому, хаос неизбежно становится неуправляемым. То есть цикл внешней политики доминанта в фазе кризиса: порядок — управляемый хаос — неуправляемый хаос. Поэтому, когда экспансия исчерпала себя, стала перенасыщенной по масштабам, в результате освобождения региона оккупантами, с стратегической точки зрения территорию важно превратить в нецивилизованную путем управляемого хаоса, чтоб он не достался геополитическим конкурентам. Это, безусловно, не единственная причина превращения цивилизованной территории в нецивилизованную. Если взять локальные масштабы — национальные, то мы можем увидеть такой процесс переформатирования пространства.

И когда в обществе происходит критический перевес, желающих жить возможностями, а не способностями, тогда возникают непопулярные меры регулирования этого процесса. Невозможно всем людям донести прописные истины: прекрати интересоваться возможностями, начинай тренировать способности. И потом наступает момент, когда премьер–министра с трибуны говорит: «Берите в руки лопаты, идите сажайте картошку, если нечего есть», второй политик с сарказмом говорит: «Если нет хлеба, ешьте пирожные». Все это заканчивается крайне печально. И одни люди давно поняли, что эта вот биомасса, которая ходит по улицам — с ними не надо разговаривать ни о чем. Их надо просто угнетать как рабов. И это делалось на протяжении всей исторической действительности.

Как происходило регулирование? Надо территорию из цивилизованной превратить в нецивилизованную! Эпидемия чумы очень даже подойдет. Стали слишком цивилизованными? Заразить колодцы, к примеру, францисканскому монашеству чумой — времени и средств много не надо. Многие исследователи считают, что Черная смерть, самая страшная в истории человечества пандемия чумы, охватившая Европу в середине XIV века, — искусственного происхождения, возникла из–за особого «чумного яда». Изготовление ядов и противоядий в Средние века было целой индустрией, а испытания на людях стали прообразом современных клинических исследований. Естественным путем, чтобы заразить за год–два десятки миллионов человек, нужны полчища инфицированных грызунов. К примеру, в Третью пандемию инфекция распространялась со скоростью около 30 километров в год, при Черной смерти — четыре километра в сутки. Но улицы европейских городов не были завалены дохлыми крысами, ничего подобного ни один из хроникеров не упоминает. А генетические исследования останков жертв эпидемии однозначно указывают на чумную палочку, геном которой практически идентичен современному. Вот вам и биологическое оружие. Средний век — эпоха ядов и противоядий, пока эпоха пороха не смешала все карты. В письменных свидетельствах упоминается, как погибших от чумы лошадей и коров использовали для заражения источников питьевой воды противника. Такое практиковали не только в средневековой Европе, но и в Древнем Китае, в Османской империи, гунны и монголы.