– - Луша! Луша!
– - вдруг раздался резкий окрик самой Подопёнкиной.

– - Проснулась!
– - с досадою пробормотала Луша и, бросив щетку, устремилась в спальную барыни.

Толстая, рыхлая Подопёнкина, с тоненькой косичкой, завернутой на самой маковке, протирала глава.

– - Что это ты там, словно Плевну берешь?
– - сердито встретила она Лушу.
– - Сколько раз говорила тебе, не убирай гостиной, пока я не проснусь! Никогда мне покоя не дашь! Который час? Принеси чаю! Подыми занавеску!..

Луша подняла занавеску.

– - Ах, Господи, скоро ты мне чаю дашь!
– - проговорила Подопёнкина и закричала: -- Убери кошку! Опять она в комнатах!

– - Ксс... ксс... иди сюда!
– - Луша опустилась на колени, залезла под кровать и вытащила оттуда кошку.

Придя в кухню, она стала готовить для барыни чайшку чаю, хлеб, масло, яйла и понесла все это на подносе в спальную.

Барыня притронулась к чашке и сердито заговорила:

– - Что ж ты это нарочно мне холодные помои налила! Разве я могу пить такой!..

– - Надо быть, остыл самовар, -- сказала Луша.

– - Надо быть!.. Возьми эту гадость и разогрей сейчас самовар. И где у тебя голова только? Поставить самовар всего и дела, и то не можешь! Ну, шевелись!

Луша взяла чашку с чаем, а барыня сердито повернулась на бок, достала со столика начатый ею вчера роман и стала читать.

Луша долила самовар и начала раздувать его, когда в кухню вошел гимназист, подошел к раковине и принялся мыться под краном, далеко вокруг себя разбрызгивая воду.

– - Луша!
– - послышался тонкий, визгливый голос.

– - Сейчас, барышня!
– - отозвалась Луша и побежала по коридору в комнату Лидочки Подопёнкиной, двадцатилетней девицы, учившейся музыке и пенью.

Она приподняла голову, на которой все волосы были завернуты в бумажки и, моргая глазами, пропищала:

– - Дайте мне чаю, Луша; и, пожалуйста, вычистите мою черную юбку и достаньте красную кофту. Знаете, блузкой которая...

– - Хорошо, барышня!

Гимназист уже оделся.

Луша вернулась в кухню и наскоро затерла шваброю наплесканную воду.

– - А калоши не вычистила, -- с упреком сказал гимназист, входя в пальто и шапке в кухню.

– - И забыла вовсе!
– - ответила Луша и, взяв сырую тряпку, обтерла на ногах гимназиста калоши.

Самовар зашумел. Луша заварила чай и стала готовить для барышни хлеб, масло и яйца; потом налила чай барыне с барышней и понесла в их комнаты.

– - Не забудьте юбку вычистить, -- снова сказала барышня, -- я сегодня до завтрака уйду!

– - Помню, барышня, -- ответила Луша.

– - Ушла и пропала, -- ворчливо сказала барыня, -- долго ли самовар разогреть! Который час?

– - Десятый, барыня!

– - Дура! Если я тебя спрашиваю, ответь точно. Поди посмотри!

Луша заглянула в столовую.

– - Десятого четверть!

– - Молодой барин ушел?

– - Ушли.

– - Ну, чего же ты стоишь, как столб. Или дела нет?

Луша вышла из спальной и прошла в гостиную, где снова взялась за щетку.

Она вымела сор через переднюю в столовую, когда снова раздался оклик барыни.

– - Налей еще, да не клади столько сахара!

Луша взяла чашку.

– - Луша!
– - позвала ее барышня.
– - Налейте еще, только не так крепко. Да не забудьте юбку и кофточку! И умыться приготовьте. Я сейчас встану!

Лидочка Подопёнкина и ее мать мылись теплою водою у себя в комнатах. Луша, обыкновенно, приготовляла воду, приносила в комнату табурет, таз и рукомойник и помогала им умываться.

Она прошла в кухню, налила чай, разнесла по комнатам и снова ваялась за щетку подметать столовую.

– - Луша, вы здесь?
– - раздался сиплый голос, -- принесите мне газету и чай!

– - Сейчас!
– - откликнулась Луша и, бросив щетку, устремилась в кухню. Хлеб, масло, яйца, стакан чаю, газета...

Она вошла в комнату барина, который спал в своем кабинете на оттомане.

– - Благодарю вас, -- сказал он, -- дайте со стола папиросы и спички! Ну, все. Да, подымите шторку! Какова сегодня погода? Холодно? Ну, это хорошо. Подморозило, значит!

– - Луша!
– - закричала барыня.
– - Барин проснулся?