Луша заметалась. Она накрыла на стол, поставила приборы, налила в миску суп и, подав, позвала барыню кушать, а затем торопливо стала готовить и жарить котлеты.

После обеда господа пили чай, а Луша убирала со стола, и Подопёнкина ей говорила:

– - Вечером гости будут. Непременно вычисти самовар, а то он у тебя чуть не зеленью порос! Да сама оденься. Передник перемени! Корзинку открой и все оттуда за окно поставь. Потом, как уберешься, приди ко мне. В лавку сходить надо!

Господа отпили чай и пошли, каждый в свою комнату, отдохнуть после обеда.

Луша убрала со стола, стряхнула скатерть, вымела комнату и, придя на кухню, сдвинула к краю грязную посуду и села обедать сама.

Однако, она не успела сделать несколько глотков, как звякнул звонок, и, бросив ложку, она побежала отворить двери.

Вернулась барышня с подругой.

– - Наши пообедали?

– - Только что. Спать легли.

– - Ты покорми нас, Луша, -- вполголоса сказала барышня, пока Луша стаскивала с нее и ее подруги калоши.
– - Катриш, пойдем ко мне!

Луша поставила на стол два прибора и подала обед барышне и ее гостье.

– - Чаю подать?

– - Да, Луша, ко мне в комнату!

Луша снесла две чашки чаю, снова унесла грязную посуду, стряхнула скатерть, подмела комнату и вернулась к своему обеду.

Кончив еду, она принялась за мытье посуды, а затем чистку самовара, когда вдруг услышала подле себя голос Подопёнкиной:

– - Я ей сказала, а она хоть бы что! Когда же ты в лавку пойдешь? А?

Луша обернулась.

– - Вот только вычищу самовар...

– - Два часа все самовар чистишь! Эх, ты горе-работник! Ну, торопись!
– - и Подопёнкина еще раз перечислила все, что она должна купить и приготовить к вечеру, и ушла со словами:

– - Голову причеши себе да чистый передник надень!

Луша с ожесточением стала тереть суконкою самовар, вертя его во все стороны.

– - Пойдешь, Луша, в лавки, -- сказал, входя, сам Подопёнкин, -- купи папирос 100 штук. Только в табачной, пожалуйста!

Он положил рубль и вышел.

– - Луша, душечка, -- вбежала барышня, -- пойдешь в лавку, купи, пожалуйста, карамель с гаданьем. Мы гадать будем!

Барышня положила кучу медных монет и вышла.

Луша накинула на голову платок, ухватила корзину и выбежала из кухни.

– - Али опять в лавку?
– - спросила ее на площадке второго этажа толстая, краснолицая кухарка.

– - Гости у наших. Ужинать будут.

– - И много?

– - А шут их знает!
– - ответила Луша и, не вытерпев, начала жаловаться, -- то сами в гости, домой ночью вернутся, чай подавай, раздеваться помогай! То у самих гости до зари. Шныряй, как оглашенная. А днем толчешься, толчешься и все ей мало.

– - Бранится?

– - Шпыняет. Ровно в пекле работаю!

– - Известно, в услужении, -- качая головой, сказала кухарка

Луше словно полегчало после этой жалобы, и она весело побежала по лавкам: в мелочную, табачную, булочную, мясную, зеленную.

У ворот сидел уже дворник в овчинной шубе, когда она возвращалась с покупками.

– - Приходи покалякать, -- сказал он.

– - Покалякаешь тут!
– - увертываясь из его объятий, ответила Луша и побежала вверх по лестнице.

Не успела она вбежать в кухню, как в двери выглянула сама Подопёнкина и взволнованно сказала:

– - Звонят! Надень передник и беги отворить!

Луша мигом переодела передник и, завязывая на бегу его тесемки, поспешила отворить двери.

Звеня коньками, в прихожую вошел младший Подопёнкнн.

– - Ты?!
– - с досадой сказала Подопёнкина, -- мог бы и с черного хода прийти. Только людей тревожишь.

– - А зачем я с черного хода пойду!
– - сбрасывая калоши ответил сын.

Луша вернулась в кухню. Кошка, подняв хвост, терлась у ее ног и мяукала.

– - Ах ты Господи! Тебя-то, я и не накормила! Ну, ну, жри, подлая!
– - я Луша наскоро набросала ей на плошку остатки мяса. Кошка заурчала и уткнулась в плошку.

– - Все купила?
– - спросила, входя, Подопёнкина, снова представляя своей фигурою перетянутую подушку.
– - Ну, теперь ставь скорее самовар, да накрывай стол для чая. А как сядем пить чай, ты сейчас же картофель ставь, а то не уварится. Хрен свари, а сметану за окно.

Луша торопливо выкладывала из корзинки свои покупки.

– - Папиросы дай мне. Я барину занесу.

– - Купила карамельки?
– - спросила, вбегая, барышня.

– - А таких и нет, -- ответила Луша, -- спросила в булочной. Всякие есть, а с гаданьем и нет!