Шрифт:
Это было главной наградой страны, золотую звезду полагалось носить выше орденов. Главным орденом был орден Ленина, которым Расула Гамзатова наградили год назад, в связи с пятидесятилетием.
Теперь уже трудно представить, что таких высот смог достичь поэт, которому едва исполнилось полвека. Разумеется, были и недовольные, и были они совсем рядом. Власть, награды, премии сыпались на Гамзатова как из рога изобилия, не говоря уже об огромных книжных тиражах и несчётных публикациях.
О своих наградах поэт написал строки, ставшие крылатыми:
Дагестан, всё, что люди мне дали, Я по чести с тобой разделю, Я свои ордена и медали На вершины твои приколю... [127]Наград у Гамзатова действительно было много, но главным мерилом его таланта, могучего и яркого, было народное признание. Его живого, яркого, весёлого слова ждали повсюду. Если происходило что-то важное, горцы вопрошали: «Что скажет Расул?»
«Его русская речь была далека от эталонов правильности: акцент, затруднения в выборе форм слов, паузы, от которых порой страдала синтаксическая цельность предложения, — писал Сергей Гиндин. — И всё же непреложный факт: с середины 1960-х годов, по данным и библиотек, и книготоргов, Гамзатов неизменно находился в числе самых читаемых поэтов России. Чтобы удовлетворить все заявки на его новые книги, пришлось бы истратить половину всей бумаги, выделявшейся тогда в стране на издание поэзии. Да и те, кто не имел привычки читать стихи, знали его по песням, и прежде всего по одной из них — по “Журавлям”: их поют до сих пор, уже не вспоминая имён ни поэта, ни композитора».
127
Перевод Н. Гребнева.
Видимо, это беспокоило и самого поэта, который написал «Стихи о бумаге».
...И всё ж не зря погибли дерева. В тетрадях, не исписанных впустую, Малыш начертит первые слова, Мудрец закон великий обоснует. Поэт любимый ночи напролёт Глаз не сомкнёт и озарит страницы, И лес столетний в слове оживёт, Запахнет хвоя, защебечут птицы. И будет этот лес из века в век Шуметь ветвями, кровь тревожить в жилах, И ни один на свете дровосек Свалить его стволы не будет в силах [128] .128
Перевод Н. Гребнева.
Был и другой способ стать обладателем книги Расула Гамзатова — сдать макулатуру — ненужную бумагу, тогда и леса оставались целее. Но книг всё равно не хватало. Их везли даже из заграницы, из стран социалистического содружества, которое тогда существовало. К примеру, в Софии был Дом советской книги, где можно было купить то, что невозможно было купить в СССР, хотя издавались эти книги именно там. На крайний случай в Москве существовали «Берёзки» — валютные магазины, где знакомый иностранец мог купить желанную книгу за доллары США.
Если прежде лучшим подарком из Дагестана считались коньяк и чёрная икра, то теперь их затмили книги Расула Гамзатова, достать которые было куда труднее. Дефицит порождал курьёзы. В Махачкале можно было увидеть очередь за новой книгой Расула Гамзатова, но, чтобы купить её, нужно было приобрести ещё и двухтомник Александра Пушкина — юбилейное издание к 175-летию со дня рождения поэта. Это называлось «нагрузкой». В библиотеках махачкалинцев оказались десятки одинаковых двухтомников Александра Сергеевича, которые они раздаривают по сей день.
Узнав об этом, Расул Гамзатов добился прекращения такого своего единения с «солнцем русской поэзии». Пушкина он чтил и любил почти сыновней любовью.
Счастливый, хожу по альпийским просторам, По нивам вершинным, где зреет пшеница. И пушкинский томик со мною, в котором Аварский цветок меж страничек хранится [129] .«Книга Расула — самый желанный, самый ценный подарок, — писал Сиражутдин Хайбуллаев, — ибо в ней всегда найдётся, что прочесть матери, сестре, брату, другу, любимой женщине и в часы радости, и в минуты грусти, что способно поддержать могучий дух в человеке».
129
Перевод Я. Хелемского.
На страну обрушилось всесоюзное поэтическое наваждение, творилась магия «Гамзатизации». Издательства соперничали за новые книги Расула Гамзатова. Тиражи росли, сами книги становились всё изысканнее, выходили иллюстрированные альбомы и миниатюрные издания. Самым редким стала изящная книжица «Письмена», размером всего 5 на 4 сантиметра, выпущенная в 1969 году издательством «Молодая гвардия». Расул Гамзатов назвал «Молодую гвардию» не просто книжным издательством, а издательством любви. Здесь вышло множество книг Гамзатова, включая самую первую.
Разумеется, соответствующими тиражам были и гонорары. Супруга поэта, случалось, жаловалась, что у неё побаливает рука от того, сколько уведомлений о переводах ей приходилось заполнять каждый день. В те времена гонорары присылали по почте, и на каждый — будь он большим или не очень, например из районной газеты, — полагалось заполнять почтовый формуляр, вписывая в узкие поля фамилию, имя, отчество, номер паспорта, адрес и прочие обязательные сведения. Гонорары были не только за книги или публикации в прессе, они приходили от телевидения, радио, театров, концертных залов. Присылали их и из других стран. Это породило и известную шутку — будто бы на вопрос о любимой книге супруги Гамзатов ответил: «Сберегательная». Ходили слухи и о том, что Расул Гамзатов попал в число официальных советских миллионеров.