Не помогало даже специальное высшее образование. Литературный институт оставался alma mater молодых дарований, сотни выпускников получили его дипломы, но это не гарантировало серьёзных творческих успехов. Расул Гамзатов любил Литинститут, открывший ему литературный мир, но иногда и шутил по его поводу: «У нас в Литературном институте было так. На первом курсе — двадцать поэтов, четыре прозаика и один драматург. На втором курсе — пятнадцать поэтов, восемь прозаиков, один драматург и один критик. На третьем курсе — восемь поэтов, десять прозаиков, один драматург и шесть критиков. К концу пятого курса — один поэт, один прозаик, один драматург, а все остальные — критики. Это, конечно, преувеличение и анекдот. Но ведь и правда, многие начинают со стихов, потом переходят на прозу, потом на пьесы, потом на статьи».

Союз писателей Дагестана располагался в старой части города, там же, где и сейчас — на улице Буйнакского, которая по вечерам превращалась в подобие Невского проспекта. Публика густо дефилировала по красивой улице со старинными зданиями, переходившей в городской приморский парк. С другого конца короткой улицы располагались гостиницы и рестораны. Редакции газет и журналов, издательства и типографии тоже располагались поблизости. Всё, что было связано с писательской деятельностью, включая книжный магазин и библиотеку, было рядом. Творцы могли целыми днями перемещаться между редакциями, а по вечерам отдыхать в ресторане, обсуждая литературные новости и осуждая редакторов, которые норовили сократить каждое произведение, а то и вовсе вернуть рукопись автору.

Трудиться, особенно в летнюю жару, не особенно хотелось. Многие искали вдохновения на пляже, среди красивых туристок. Более опытные добивались творческих командировок на природу, к примеру, для написания цикла стихотворений о передовых чабанах, коневодах, рыбаках или виноделах. Тёплый приём всегда был гарантирован, а заодно можно было устроить свой творческий вечер, кончавшийся подарками и застольем.

Тем не менее работа в союзе кипела. Планы, отчёты, собрания, кустовые совещания, как тогда именовались совещания выездные, литературные вечера. Особое место занимало обсуждение произведений и переводов. Первое имело важную подоплёку, так как после одобрения в писательской организации рукопись могла претендовать на включение в издательский план, борьба за который не прекращалась никогда. Переводы были не менее важны, они открывали широкую дорогу национальному автору, когда его переводили на русский язык. Кроме того, на переводы и написание подстрочников выделялись деньги, на которые можно было существовать.

Особой частью деятельности Союза писателей было проведение писательских юбилеев. Члены союза относились к этому с особым вниманием. К юбилею, как правило, прилагались награды, звания, издание «избранного», творческий вечер с банкетом и хвалебные статьи в прессе. Для кого-то это было вынужденной необходимостью, для других — поводом напомнить о себе. Но в любом случае заниматься этим приходилось руководителю Союза писателей Расулу Гамзатову.

Ещё одной «скатертью-самобранкой» было Бюро пропаганды художественной литературы, которое направляло писателей в районы Дагестана читать лекции и всячески просвещать население в духе любви к социалистическому реализму. Командировки эти были популярными и обоюдополезными. Труженики встречались с живыми писателями, писатели лучше узнавали жизнь и набирались впечатлений.

При каждом Союзе писателей существовал и Литературный фонд, главной задачей которого была помощь писателям. Литфонд оплачивал санаторное лечение, больничные листы, оказывал денежную помощь и делал много другого на благо писателей. В его распоряжении имелись поликлиники, больницы, дома творчества и даже собственные ателье. В Москве на Кузнецком Мосту была Книжная лавка, где только писатели могли купить книги, бывшие в большом дефиците. Хорошие книги становились своего рода валютой, которую можно было продать или обменять. В результате Литфонд был не менее популярен, чем издательства и редакции с их гонорарами. Но благ на всех не хватало, за ними выстраивались очереди. Талант писателя здесь значения не имел, единственным условием было наличие членского билета.

В дагестанском отделении Литфонда, как и везде, заявления рассматривала комиссия. Бумаги туда поступали с резолюцией Расула Гамзатова.

Работа в Союзе была налажена и шла своим чередом, так что если Гамзатов отсутствовал, по творческим обстоятельствам или государственным делам, то ничего не останавливалось. Поговорка «Не место красит человека, а человек — место» приходилась здесь как нельзя кстати. Сотрудники были только рады — можно было уйти с работы пораньше или устроить небольшую пирушку с приятелями прямо на рабочем месте.

Однако и безоблачной жизнь Союза писателей не была. Однажды его руководителя даже попытались свергнуть. «Переворот» был затеян, когда Расул Гамзатов был в отъезде. Однако этот замысел успеха не имел. Когда похожим образом смещали Хрущёва, никто не возражал, но здесь возразили. «Как мы можем переизбирать нашего председателя в его отсутствие?» — возмутился поэт Нуратдин Юсупов, и его поддержало большинство. Нелепость этой истории заключалась ещё и в том, что отсутствовал Гамзатов потому, что поехал в Москву, чтобы помочь инициатору «переворота» в продвижении его произведения. Поступок человека, которому Гамзатов очень доверял и немало помогал, причинил поэту большую боль.