По началу я был уверен в своей победе, ведь мне удалось договориться с её отцом. Умный мужик, быстро понял, что к чему. Когда он спросил меня, люблю ли я его дочь, ответ был очевиден. Я не солгал.

Возможно, чувство появилось слишком быстро, но чем больше я узнавал Пелагею, тем больше прикипал к ней. Мне хотелось забрать её себе, защитить и оградить от всего, что нас окружало. Если это не любовь, тогда я не знаю определения этого слова.

Удивительно, что мне удалось преодолеть самую сложную преграду, которая могла возникнуть до того, как добился расположения девушки своей мечты. Когда ей передали меленького брата, я нашёл ведьму милой и нежной. Она так трепетно держала младенца на руках, что её образ с нашим ребёнком сам по себе родился в моей голове. И так прочно засел там, что я спал с трудом.

А потом случился поцелуй, который заставил меня напрочь потерять голову. Только согласие на танец уже сделало меня счастливым, а потом… Весь мир перестал существовать.

Сам не заметил, как сократил расстояние между нами, а когда получил ответ на свои прикосновения, так вообще сдурел от счастья.

Она меня не оттолкнула!

Тот момент, когда она позволила мне приблизиться, я запомню надолго, если не на всю жизнь. Я добивался её внимания, подначивая и провоцируя, но это не помогало. Пробовал не лезть на рожон, но и здесь успех обходил меня стороной. Балеева была недосягаема, как далёкая звезда, до которой несколько световых лет на первой космической.

Каждая деталь этого поистине волшебного момента отпечаталась в моём мозгу яркой вспышкой. Её лёгкие прикосновения во время танца, сверкающие от радости глаза, открытость – всё это сводило с ума и будоражило кровь. А её ответ – это вообще что-то за гранью. Я не хотел прерывать наш поцелуй, не хотел дышать и жить, как обычно.

Готов был признать, что не сдержался. Впервые тишина между нами просто оглушала, а внутри произошёл ядерный взрыв. Сердце билось с бешеной скоростью, а руки начали жить своей жизнью, что нравилось нам обоим. Пелагея могла бы сколько угодно это отрицать, но её реакция говорила сама за себя.

Я потерял голову, чувствуя любимую женщину каждой клеточкой своего тела. Своими действиями доказывал ей, себе и всему миру, что моя! Только потом что-о снова пошло не так.

Когда дыхание закончилось, она отскочила от меня, как ошпаренная, испуганно округлила глаза и сбежала.

Сбежала!

Сначала я был ошеломлён и обескуражен, поскольку до конца не понял, что произошло. Потом накатила злость. На неё, так как снова упорхнула, на себя, потому что передавил. Я остался наедине со своими чувствами и ощущениями, не понимая полностью их значения.

Когда Пелагея вернулась, напряжение между нами было практически осязаемым. Хотелось встряхнуть её, вызнать причину её побега, вернуть то волшебное чувство, что присутствовало у нас обоих. Вот только я решил молчать.

Прекрасно понимал, что мог не сдержаться и напугать её ещё больше, поскольку моя злоба всё набирала обороты. Я осознавал, что нельзя винить в произошедшем кого-то одного, поэтому предпочёл просто отвезти девушку домой. Ведьма хотела что-то сказать, но понять, какие мысли её терзали, было сложно.

Домой я вернулся в полнейшем раздрае, а на следующий день созвонился с отцом.

– Надо же! – раздался бодрый голос родителя. – Что-то ты зачастил, сын.

– Привет, пап. У меня есть небольшая проблема.

– Женщина? – понимающе хмыкнул он.

– Как догадался?

– А ты бы у меня по другому поводу помощи не попросил.

– Тоже верно, – усмехнулся я. – Наверное, я накосячил. Слишком сильно напирал…

– С женщинами так нельзя, Ром. Они существа нежные, со своими тараканами. Совсем глухо?

– Она в курсе про истинные пары.

– Значит, шансы есть.

– Не знаю.

– Дай ей остыть, сынок. А там придумаешь что-нибудь.

Поблагодарив отца, повесил трубку. Легко сказать: «Что-нибудь придумаешь». А что тут можно изобразить с такой девушкой, как Пелагея? Она будто живёт в своём собственном мире из бизнеса, страхов и язвительности, не желая вылезать оттуда.

Весь день старался сосредоточиться на работе, вот только мало что из этого выходило. Всё валилось из рук, мысли уплывали совсем не в ту сторону. Звонок моей персональной катастрофы заставил меня вздрогнуть и напрячься.

– Ром… – моё имя, произнесённое её голосом, звучало как-то по-особенному.

Я невольно улыбнулся и вырвался к ней, как только закончил с бумажной волокитой. После ведьминого звонка я словно обрёл крылья, да и работа пошла гораздо быстрее.

Когда я узнал, что Пелагея толком не ела, почувствовал себя старым ворчуном, но по-другому не мог. Не знаю, что у этой девицы в голове, но она совершенно не заботится о своём здоровье. Уже не раз замечал её круги под глазами и подрагивающие руки. Вполне вероятно, что она сама не отвала себе отчёт в том, до какого состояния довела свой организм.