— Именно, — кивнул Дэйн. — И, судя по данным смет, он не просто заказчик. Он спонсор.

— Ему ничего не будет…

— Если только не опубликовать собранные тобой данные официально. Открыть твою личность. Открыть подробности операции. Тогда не отвертится даже он. И остальные подобные из верхушки власти.

Я растерянно потёрла лоб.

— Вы ведь понимаете, что я не соглашусь сделать из себя мишень?

— Речь не об этом, — качнул головой Дэйн и заговорил ещё мрачнее. — Второй адрес не частный. Закреплён не за галактианцем, а за муниципальной структурой… — слова прозвучали для меня как приговор: — Это адрес Галактикона. Кто-то из Управления. Выходить в открытую сеть могут только они.

Хрипло рассмеявшись, прикрыла ладонью рот.

— А у Управления Галактикона есть доступ ко всем его файлам. Даже секретным. Вы это хотите сказать?

Он не кивнул. Это было и без того понятно.

— С открытия дела прошло шесть дней. Велика вероятность, что твоя личность уже известна в определённых кругах. Как весьма большая угроза…

— Бездна, — выдохнула, прикрывая глаза. — Ну, — хмыкнула, собравшись, — вероятность подобного исхода была известна изначально. Что уж теперь. Не сразу же они попытаются меня устранить. Сколько-то времени есть. Постараюсь затеряться.

— Разумеется. Но не на планетах Галактического союза.

Покачала головой. Конечно нет. Только, где тогда? Получить разрешение на посещение закрытых планет — шанс один на миллион. Просто так ни одна из них не даст доступ гражданину Союза. Астероидный шик…

Отстранённо блуждающий взгляд вдруг вычленил из общей массы небольшую группу, вышедшую из одного из лифтов. Три женщины в роскошных чёрных костюмах и пятеро мужчин, окружающих их, словно кольцом. Один из них отчего-то показался знакомым. Невольно потянулась в сторону и нахмурилась, пытаясь понять, откуда это странное ощущение.

Как вдруг заметила ещё одну группу. Группу наёмников. Как я это определила? Прямо по доставаемым бластерам.

Успела подумать, что магии из-за напряжённой недели по-прежнему не чувствую. И площадка перед лифтами открытая — здесь негде укрыться. И о том, что стою прямо на виду. Наверное, это плюс? Никого другого не заденут…

После всего услышанного сомнений, что это не за мной, не было.

Дэйн начал оборачиваться, но наёмник выстрелил быстрее.

От удара у меня потемнело перед глазами. Кажется, пришло и моё время узнать, что же там, за чертой. Тихо. Темно. Но почему-то чертовски больно в спине и затылке!

Первым вернулся звук. Ворвался огненным вихрем в голову, отдавая громкими тонами, отказывающимися складываться в осмысленные слова. Только потом развиднелось перед глазами. Оказалось, что я лежу под кем-то на полу.

— Нинэль! — донёсся сквозь оглушающий звон окрик Дэйна.

— Джеймс! — позвал женский голос.

Глубоко вдохнула, глядя в знакомые золотистые глаза спасшего меня мужчины.

Джеймс… Так вот как зовут накирийца… Кажется, меня одно только имя уже возбуждает…

Джеймс… Его имя повторялось в моей голове, словно шёпот демона искушения. Джеймс… Губы покалывало от желания попробовать шесть звуков на вкус. Один должен звучать опасно, словно шипение кобры в мгновение перед смертью. Другой — твёрдо, как непоколебимая стена перед ветром. Ещё один — грубо, даже жёстко, как удар грома, сокрушительно, мощно. Иной — мягко и тягуче, как чистое наслаждение. И два оставшихся — вызывающих и непохожих, но всё равно идущих парой, диссонирующей, экзотической, но от этого не менее желанной. Джеймс… Всего одна медовая буква в окружении защитного бастиона, угрожающего, горького. Но именно её хочется распробовать, пробравшись через все щиты и блоки.

Джеймс… Имя, как и тот, кому оно принадлежит. Набор сладкого противоречия…

И золотой вектор взгляда. Забирающийся под кожу. Вытаскивающий воспоминания. Горячие. Томные. Запретные. Когда вместо безразличной глади горел янтарь. То, что я видела его другим, вызвало улыбку. Словно у нас был общий секрет. Секреты сближают. Даже с такими гордыми львами.

Хотелось прикоснуться. Почувствовать остроту скул. Ощутить отклик реакции.

Он меня не знает, напомнила себе.

Джеймс… Космос, как же жарко!

— Вставай, — мягко приказала, повторяя картину утреннего пробуждения, не могла сдержаться.

Безразличие дрогнуло. Всего на секунду. Он словно не понял. Не понял моей улыбки, нежной интонации. В замешательстве дёрнулся уголок капризных губ.

Я тихо рассмеялась и повторила. Во мне проснулся кто-то другой. Кто-то, кто хотел играть. Кому нравилось дразнить. Кто мог соблазнить. Кого сдержанность накирийца лишь раззадоривала. Кто-то с коготками и абсолютным бесстрашием.

Мужчина продолжал смотреть в глаза. Так сосредоточено, словно шифр разгадывал. Или мою улыбку. Нет, нет, здесь я играю!