Поэтому Нина Васильевна взяла себя в руки и ограничилась стонами. Без обмороков. Но требовала померять ей давление и вызвать скорую. Лагерный доктор сказал, что это — удар по его репутации, а потом достал из кармана пузырёк, в котором оказались те вонючие капли. Запах у них был ядерный и ужасно раздражал мое обоняние.

Вот уже после спасения Бегемота, за кулисами появилась Элеонора. Она посмотрела на нас, потом на Константина, который побледнел и, по-моему, собирался повторить выступление Бегемота. То есть стонать и требовать помощи. Однако, в последнюю секунду вожатый вспомнил, что он, как бы, мужчина. Сцепил зубы и остался крепок духом. Молодец!

— За мной! — Бросила отрывисто Элеонора.

Нам не оставалось ничего, кроме, как выполнить приказ. Поэтому мы, переглянувшись, потянулись вереницей вслед за ней.

— Я не понимаю, мне вас пытать? — Элеонора уставилась почему-то на меня. Прямо вцепилась взглядом, как бешеная охотничья собака в задницу кролику. — Ответ будет сегодня или как? Или мы тут до конца смены просидим?

Вася жалобно застонал и покачнулся, собираясь лишиться чувств. В его понимании прозвучала угроза, которая означает, что еду он увидит не скоро. А для Мишина нет ничего страшнее голода. Он готов на все, признать вину, понести наказание, но только на сытый желудок.

Кстати, при слове «пытать» глаза Гоблина перестали быть мутными. В них появился огонек энтузиазма. Видимо, идея пришлась директору лагеря по душе.

— Элеонора Леонидовна, это просто какое-то недоразумение. Случайность. Мы ни в коем случае не собирались испортить открытие смены. — Елена Сергеевна решила отдуваться за всех. Просто молчать дальше было уже не только неприлично, но и опасно для жизни. С каждой минутой Элеонора зверела все сильнее. Мне кажется, еще немного, и она начнет капать слюной на пол. Ядовитой, естественно.

— Случайность? — Её аж на месте подкинуло. Она в два шага оказалась рядом с вожатой. — Случайность, милочка моя, это стечение обстоятельств, которое от нас не зависит. То, что устроили вы, выглядело, как самая настоящая диверсия.

— Нет, Вы неправильно все поняли…– Елена Сергеевна не успела договорить свою фразу, а мы уже поняли, сейчас будет мандец.

Элеонора замолчала, покраснела, потом набрала воздуха с грудь…

— Вы — новая пионервожатая? — Прозвучал вдруг вопрос со стороны стола, где сидел Гоблин. Это было очень неожиданно. С первой минуты нашего появления в кабинете он сидел молча.

Зато Элеонора, которая собралась, видимо, конкретно отчитать Елену Сергеевну, подавилась слюной и заткнулась. Субординация не позволяла ей сейчас толкать свои гневные речи, пока высказывается начальство.

— Да. Я впервые приехала в ваш лагерь.

Елена Сергеевна, кстати, держалась достойно. Очень достойно. Если у Прилизанного лицо шло пятнами, капли пота стекали по вискам и очевидно приближалась истерика, моя девочка говорила спокойно, прощения не вымаливала, ибо не за что. Просто по факту признавала, да, ситуация вышла из-под контроля.

— Ясно…– Гоблин протянул это многозначительное слово с такой интонацией, будто ему именно теперь стало все понятно. — Значит, так… Вы!

Директор посмотрел на Ряскина и Мишина. Их он точно знал в лицо. Если вспомнить рассказ Васи про прошлогодние приключения, то это вполне логично. Вряд ли Гоблин запамятовал их косяк.

— Есть ощущение, что ваша цель, вылететь из лагеря с позором, остается неизменной. Предупреждаю один раз. На мое терпение можете больше не рассчитывать. Его нет. Еще один поступок подобного рода…Вы понимаете, что вас ждет в этом случае. Ясно выражаюсь? Сообщим не только родителям, но и в школу. Чтоб вас брали на поруки.

Ряскин и Толстяк одновременно кивнули.

— Замечательно…– Директор перевел взгляд на Селедку. В его глазах появилась досада. — Не ожидал, Лена. Совсем не ожидал…

Больше ничего говорить ей он не стал. Но для Селедки и сказанной фразы вполне хватило. Она побледнела, еще сильнее выпрямила спину, аж Лопатки сошлись, но опять промолчала. Хотя вполне могла объяснить ситуацию в свою пользу. Ее вообще отправили кататься на канате, а потом чуть не добили.

Следом подошла очередь Богомола. На него директор лагеря смотрел дольше всего. У меня, если честно, возникло твёрдое убеждение, что Гоблин просто пытается понять, кто это вообще такой. А главное, кому пришла в голову идея выпустил данное чудо в народ. Видимо, прежде пацан либо не бывал здесь, либо не попадал в поле зрения начальства, либо просто казался директору придурком. В принципе, можно выбрать все три варианта.

В итоге, нашему Айболиту ничего сказано не было. Следующим оказался я.

— Тоже в первый раз? — Поинтересовался директор.

С одной стороны радовало, что в отличие от того же Богомола, для которого даже слов не нашлось, меня очевидно сочли более разумным. С другой стороны, огорчало, что теперь руководство знает меня в лицо.

— Угу…– Ответил я.

Тут же рядом оказалась Элеонора. Злость, которую она не успела выплеснуть на Елену Сергеевну, душила ее изнутри. Прямо разрывала на части.