Можно было на его реплику не отвечать, но Иван, заметив его отчуждённость, решил отозваться.

– Ты прав…

– Знать бы, что ждать, – мрачно буркнул Хиркус, потирая, ушибленное во время падения, колено. – Мы тут сидим, а Пекта где-то создаст вход. А мы здесь…

– Всё может быть, – с неохотой отозвался Иван. – Но мне кажется…

Неожиданно, прервав Ивана на полуслове, во двор влетел с автоматом на перевес юркий, одетый в странную униформу, человек. Странность в том, что обут он был в какие-то разношенные башмаки чёрного цвета, ноги затянуты в зелёные рейтузы с белой полоской вместо лампасов, а камуфляжная куртка – яркая, новенькая, только-только со склада, даже складки на ней не расправились от долгого хранения.

Влетел с явной мыслью карать и миловать, приказывать и убеждать, но не словом, а оружием.

Увидев же перед собой непросто загнанную бедой кучку людей, а практически оснащённый для ведения боя сплочённый отряд, он остановился и несколько мгновений рассматривал ходоков. Те с не меньшим интересом наблюдали за его мимикой: боевитая злость, растерянность, недоумение и просветление от принятого решения.

– Хорошо, что вас много! – воскликнул он несильным голосом. – Но, если не хотите быть растоптанными, то надо остановить тех, кто решил не ждать. Прорвут, всё будет сметено.

– Кто и что? – решил уточнить Хиркус.

Задал он вопрос грубо, утробным, словно потусторонним голосом, отчего незнакомец вздрогнул.

– Те, кто сюда решил придти раньше времени, – прерывисто сказал он. – Те, кто не хочет ждать, когда можно будет.

– Ты вот о чём. Они все там не хотят ждать, – возразил ему Арно. – А всех не удержишь.

– Нет! Все ждут! Кроме этих… Слышите? – незнакомец прислушался и сам. – Прорываются, круша всех. Тех, кто ждёт. А нас осталось мало… Потому… Не спрашиваю, как вы сюда попали, но вы вооружены. Помогите. Надо продержаться ещё часа два. Иначе Гхор…

– Гхор! – пересохшим горлом выкрикнул Иван, вскакивая на ноги.

Это походило на наваждение.

Имя обидчика с маниакальной последовательностью преследовало его, не давая покоя. Он едва-едва его забывал, как оно напоминало о себе в самых неожиданных местах. Создавалось впечатление, что пресловутого Гхора здесь, в перливом мире, знали и побаивались все.

– Я вижу, вы с ним знакомы? Тогда поймёте меня.

– Не знакомы, но наслышаны, – уточнил Хиркус.

Шилема красноречиво посмотрела на Ивана. Он понял её взгляд так, как если бы его прихватили на чём-то неприличном, а ему стыдно о том вспоминать.

– Слышать, не видеть, – возразил незнакомец.

Весь его какой-то простецкий и даже нелепый вид, несмотря на явно военную выправку, и манера держаться, вызывали уважение. Не кричит, не грозит, спокоен, хотя говорит о таком, что будь на его месте другой, то мог бы удариться в истерику.

– Надо ли смотреть? – попытался отделаться Хиркус от настойчивого незнакомца.

– Надо бы. Гхор… Он же, не дрогнув, убьёт мать родную, перешагнёт и не заметит.

Пока он говорил, Иван почувствовал, что его лицо наливается краской от упоминания обидчика и взгляда Шилемы. К горлу подступил противный, до тошноты, комок. Его никак не удавалось проглотить. Живот подвело. Гхор сидел в сознании, будто вбитый по шляпку раскалённый гвоздь, и бесчинствовал там, круша и выжигая любые трезвые помыслы.

Иван стал задыхаться.

Это уже становилось чересчур.

Гхор превращался для него в красную тряпку, её он с бычьим упорством пытался достать и поддеть рогом, растоптать в прах…

Он понимал нелепость своего состояния, но никак не мог справиться с собой. В груди уже всё клокотало от ненависти, она рвалась выплеснуться каким-нибудь бессвязным звуком или забористой фразой: безумным мычанием или проклятием.

Ни того, ни другого он не произнёс, а всё сильнее краснел от гнева, смущения и невозможности побороть в себе эти чувства.

– КЕРГИШЕТ, – видя, что Иван стоит, смотрит перед собой и безмолвствует, позвал Арно. – Как тебе это нравится? Опять приглашают повоевать. Куда не придёшь… – Иван не повернул к нему даже головы. Тогда Арно решил обратиться к нему по-другому: – Я не думал, не гадал, КЕРГИШЕТ, что там, где ты появляешься, обязательно случаются какие-то драчки. И тебе приходится потом гоняться за некоторыми из их участников по мирам и во времени.

– Отстань! – в сердцах отбился Иван от нелепых и неуместных обвинений Арно.

Услышав непонятную для него речь, которой обменивались ходоки, незнакомец посуровел.

– Так вы идёте или нет?

– А кто ты такой? – также сурово спросил его Арно.

– Патруль…

– Имя?

– Кейт… – чётко назвался патрульный, дёрнулся, как проснулся, увидел, что перед ним не высокое начальство, а какие-то бродяги, ощерился. – А ты кто такой? Эй! – крикнул он. – Ко мне!

Из-за его спины выступили и поравнялись с ним ещё двое, одетые таким же образом, правда, один из них обулся в высокие сапоги. Возможно, у них имелись какие-то знаки различия, но погоны, петлицы, нарукавные и нагрудные нашивки отсутствовали. Тем не менее, подошедшие находились в явном подчинении у ведущего с ходоками переговоры.