Солнце уже слепило золотом, отражаясь от склонов холмов. Рассеивался сумрак, высыхали камни и Курители уже ни с такой быстротой завершали своё дело.

Хемы зажгли костры и плюнули в них.

Дна ущелья коснулись первые обжигающие лучи Солнца. Водопад иссяк. Упали последние капли, испарились белыми клубочками. Яркий живительный свет зацепил мшистый валун. Камень вздрогнул, ожил, вздохнул. С него осыпался белёсый налёт. Он поднялся на десятки ног.

Чёрные точки, заполнявшие воздух, засвиристели и кинулись на ожившие камни, погрузились в них.

Арахи, получив заряд солнечной энергии, просыпались к жизни, зная своё предназначение на те короткие мгновения, пока Солнце высвечивало площадку их бытия.

Программа.

«…сто сорок седьмое утро Действия. Неустранимые опечатки в Дополнении. Возможны последствия. Угроза Помощнику. К Индевладу послан Полномочный Проводник…» – из Эндэза, запись рукой.

Программа в программе.

Мамм, уплощённый и изогнутый корытцем, нёс Индевлада над хаосом скал и пропастей, возникших и возникающих от флуктуаций – вечная основа Действия.

– Неки, – спрашивал Индевлад, прикрывая глаза от встречного потока невидимых частиц, – это что, случайная опечатка или систематическая?

– Ни то, и ни другое, – ответил Мамм и плавно спланировал по-над отвесной стеной, основанием уходящей вниз, казалось, до Преисподнии. – Это специально неисправленная ошибка. У меня мнение на этот счёт. Ошибка понадобилась ей самой. Программе.

– Для стабильности, думаю.

– Логично, но не обязательно.

– Тогда, свой интерес?

– Возможно.

– А зачем ей в ущелье Ползунов устраивать картину погибших Грёз? А кто такая Хранительница?

– Ну-у, Хранительница… Хранительница – это…

– Проводник, – прервал своего седока Мамм.

– Где?.. А-а… Вижу!

Мамм резко накренился, развернулся и мягко упал к ногам Проводника.

Поздоровались.

– Вопрос к Помощнику, – сказал Проводник. – Тебе известны опечатки в Дополнении?

– Был вопрос. Проверил. Знаю.

– Вот тебе на всякий случай, – Проводник бросил Мамму тёмную с отливом пластину. – Сравни!

Мамм пластину поглотил, ответил:

– Ноль семь.

– Плохо, – воскликнул Проводник. – Тебя, Индевлад, изолируют.

– Неужели Сама? Программа?

– Похоже, что так.

– А мы вот и гадаем с Помощником, что это всё значит? Какие-то странные миры населяют округу. В названиях неисчислимых образований запутаться можно. А ей и этих развлечений мало. Решила взяться за меня.

– Твоя защита ей не по зубам. Однако будь осторожен. И ты, Помощник, будь начеку.

– Любопытно это всё, – покачал головой Индевлад.

– Потому меня и послали, чтобы узнать от тебя. Пока!

Проводник растаял, стёрся, исчез тут же на глазах. Индевлад хмыкнул, поделился с Маммом сомнениями:

– Слыхал? Так что уши-то не развешивай. Ну-ну, что за обиды? В меня что вложено, так и говорю… Защита у меня, может быть, и хорошая, но если Программа возьмётся, то ещё не известно, как эта защита себя поведёт. Ты-то как думаешь?

– Игры-игрушки.

– Вот именно… Поехали дальше!

Солнце!.. Мириады лучей! И каждый луч вонзался, впивался во всё, что не на месте, отжило своё время, выпало из цикла.

Вспыхнула и горела поверженная картина погибших Грёз; бросались на скалы арахи, отхватывали от них огромные куски и перетирали в пыль; заплясали огненные смерчи на Покрывале Единения бессмертных; поглощал энергию ненасытный Серкор и творил из неё Лакуну.

Хранительница Всех Даров и Порядка с наслаждением замкнула жар Солнца и холод Преисподней и ощутила настоятельную потребность заботы всё узнать, всё проверить, всё привести в порядок. Она теперь сама излучала энергию и направляла её во все уголки Порядка, находя в том непередаваемое блаженство.

А вот и человек на несуразном бибоноке, прикосновения которого так приятны. Интересно: фоков много, арахов много, неков – тоже много. И вообще, всех других много. А человек один. Он неповторим, неоднозначен, и трудно предугадать, как он поступит в той или иной ситуации. Он – Порядок, но и Непорядок вместе. Всё в нём неожиданно и забавно…

И бибонок при нём тоже один…

Но куда это их завела непредсказуемость? Это Непорядок!

– Неки там, – Мамм вырастил длинный щупалец с указующим перстом и показал им куда-то за обрывистый край скалы вниз. – В провале. Там Лакуна в Программе… Эффект умолчания самой Программы.