– Не нервничай, это я так – ни о чём. Она там, ты здесь. Я тоже здесь, между прочим… и сейчас. Говорю, думаю. Следовательно, существую. Присмотрись внимательно.

Я завёл мотор, тронулся.

Женщина как-то вдруг расслабилась, закрыла глаза и сходу захрапела: звонко, переливчато, со стонами.

– Выпила половину бутылки пива, неужели так развезло, с чего бы это?

Разомлевшее тело попутчицы начало раскачиваться на поворотах и кочках, сползать в мою сторону.

Вскоре Люба улеглась мне на плечо, мешая переключать передачи и крутить руль.

Причёска пассажирки нагло щекотала моё лицо. Волосы пахли, как ни странно, при её-то внешности, изумительно вкусно. Нет, не так: они ужасно раздражали меня предельно возбуждающими ароматами, что было совсем некстати.

– Какого чёрта она тут разлеглась, вот ведь, навязалась, на мою голову… не сиделось бабе дома!

Несколько раз отодвигал я её, пытался усадить ровно. Тщетно. Спит, пуская пузыри, и блаженно улыбается.

Хорошо хоть адрес успела назвать.

В нос вызывающе вульгарно лез неприлично сладостный аромат расслабленного женского тела, манящие аккорды чарующей мелодии жизни, гипнотическое воздействие которой лишало меня остатков разума.

В голову неуместным в данных обстоятельствах стремительным вихрем влетели непристойные фантазии, удивительно живые и агрессивные.

Исходящий от спящей женщины аромат будил желание остановиться и наказать, просто взять и изнасиловать, чтобы неповадно было разбивать сердца наглым самодовольством, глупыми репликами, гадкими намёками… и соблазняющими впечатлениями личного присутствия.

Я ярко представил себе, как откидываю сиденье, поворачиваю её на живот и…

– Хватит себя накручивать, идиот! Понимаешь же, что никогда, ни при каких обстоятельствах не позволишь себе насилие. Тем более по отношению к этой… наглой мымре.

Мысли, как те скакуны из песни Газманова, проскакали галопом, споткнулись пару-тройку раз на похабщине, которую я успел вживую представить, и затихли.

Не сезон разогревать себя глупостями. В двадцать лет можно размазывать силы и мысли толстым слоем как масло по бутерброду, поскольку их избыток неиссякаем. В сорок – человек не должен растекаться, пора сосредоточиться на чём-то конкретном, определиться с тем, что важно, что второстепенно.

Сегодня на повестке дня Леночка. Она, конечно, отношение своё к вопросу близости туманно обозначила, отослав подальше, но ведь и не отказала окончательно.

Что, если подобное поведение происходит от внутренней неуверенности, от неловкости и стеснения?

Конечно, вела она себя странно, однако из этого ровным счётом ничего не следует. Как и в любой запутанной ситуации, где в уравнении масса неизвестных, в ответе может оказаться что угодно.

– Женщина Леночка симпатичная, видная. Может, дожму?

Тем временем мы доехали до дома расслабленной не ко времени пассажирки.

Люба окончательно провалилась в пространство сонного царства: вцепилась мне в руку, посвистывает.

Вязаная шапочка сползла на глаза. Сопит: махонькая, уморительная.

От концентрированного сгустка женского духа в салоне у меня опять закипел мозг, разыгрались не на шутку интимные корчи.

Нужно быстрее с этим вопросом заканчивать и отправляться уже домой, на ночлег. В семь утра выходить на смену, времени без чего-то одиннадцать: пока до дома доберусь – пора просыпаться.

Первая попытка разбудить попутчицу оказалась неудачной. Брыкается, что-то невразумительное буровит, не приходя в себя. Сначала мне в лоб локтем заехала, потом обхватила как подушку, ноги под себя подвернула, уткнулась носом в плечо и дальше сопит.

Конечно, я начал нервничать, – ваша остановка, – кричу, прямо в ухо, – поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны!

– А, чё… какая остановка, где мы!

– А, это ты, – открыв с трудом один глаз, скрипящим спросонья голосом прошептала Люба, – сладкая конфетка, щедрый презент от подруги Леночки. Надо же, ты мне снился. Погоди секунду, в себя приду. Это… извини, если что, сморило. Двенадцать часов на конвейере отпахала… а тут невеста твоя, дура бестолковая… на смотрины вызвала. А мне оно надо! Я спать хочу. От того, что она предложила, тоже, конечно, не отказалась бы. Но усталость сегодня сильнее желания. Погодь, не тормоши, сама проснусь. Попить что-нибудь есть?

– Нет ничего. Какие к чертям собачьим смотрины! Приходи в себя и проваливай. Я тоже устал, тоже спать хочу.

– Какие-какие… тебя нужно было оценить… по пятибалльной шкале. Поставила троечку… с большой натяжкой. Лысый, застенчивый, двое детей, автомобильчик так себе. Не впечатлил. Ладно, собирайся, паркуй машину, пошли уже.

– Куда пошли! Приехали. Твоя стация. Выметайся. Некогда мне шутковать. Между прочим, я тебя тоже в третий класс по сумме достоинств определил. Это я к тому, что нечего зазнаваться. Тоже мне – эксперт-самоучка. Что ты обо мне знаешь!