— Вы сейчас, не выходя отсюда, уничтожите ракету, взорвете всю площадку. За невыполнение приказа я расстреляю вас!

— Это невозможно, — потирая вспотевшие руки, ответил немец. — Невозможно взорвать ракету, потому что еще не подключен ток от электростанции. Кроме того, на электростанции есть свой собственный гарнизон, который подчиняется мне сугубо технически. Там свой командир.

— Сколько там человек?

— Два механика и четыре человека охраны. Пятый командир. Фельдфебель Мюллер.

— Юджин,— приказал Михаил,— возьмите Корна и мосье Риго и обезоружьте охрану электростанции. Капитан проведет вас.

— Вы даже не спрашиваете моего согласия? — криво усмехнулся капитан.

— Я приказываю.

— Моя обязанность подчиняться. После того как нам не удалось завоевать мир, каждый из нас знает, что он станет трупом или пленным. Такова судьба немецкой нации.

— Скажите, вы не потомок знаменитого немецкого ученого Либиха? — спросил его Михаил.

— Нет, просто однофамилец.

— Я так и думал. Прошу не медлить. Действуйте.

Уже совсем рассвело, когда наконец были закончены все технические приготовления. Партизаны собрались на командном пункте. Капитан Либих, сидя в своей вертушке, положил руки на стол, свесил локти, отчего у него сразу как-то сгорбилась спина, потом оглянулся на партизан, взглянул на Михаила и быстро включил питание. Разноцветные циферблаты расположенных перед ним приборов засветились. Стрелки заметались во все стороны, комариным писком откликнулись невидимые трансформаторы и реостаты Рука Либиха повернула еще один рычажок, и где-то наверху загудела земля.

— Внимание, — тихо сказал капитан и нажал на красную кнопку.

Взрыв продолжался нестерпимо долго. Земля двигалась, содрогалась, корчилась. Казалось, мощные бетонные стены не выдержат, сдвинутся со своих мест и навеки замуруют кучку отважных людей, которые вызвали на поверхности земли почти космическую катастрофу.

— Взорвались спирт и кислород,— пояснил капитан, когда наверху все стихло.— Разрушения, очевидно, больше, чем можно было предположить. — Он был бледен. Руки у него дрожали.

«Интересно,— подумал Михаил,— дрожат у него руки, когда он выводит ракету на траекторию? На траекторию, которая на своем конце имеет Лондон...»

Вход в командный пункт завален песком и обломками деревьев. Над бывшей ракетной площадкой стоял тяжелый, удушливый смрад от взрыва. Там, где высился стальной карандаш, теперь были разбросаны обрывки сосновых веток. Ледяное поле бетона покрылось рваными сероватыми торосами. Погреб, где сидели запертые эсэсовцы, разрушен и засыпан землей. Сизый дым вился над местом, где были похоронены все, кто ставил ракету.

Бледный Михаил резко повернулся к капитану Либиху.

— Идите! — приказал он ему дрожащим голосом. — Иди-те сейчас же и поскорей, иначе я не ручаюсь за людей. Иди-те и всем рассказывайте о том, что вы здесь видели. Так будет со всеми, кто попробует пустить в ход подобное оружие.

— Я могу взять кое-какие свои вещи? — спросил капитан. Педантизм явно заедал молодого ученого.

— Берите и идите. Хотя стойте! Вы знаете, где расположены другие площадки?

— Где-то поблизости, но они еще не готовы. Наша была первой. Больше я ничего, к сожалению, не знаю.

— Все-таки зря мы отпускаем его живым, — вздохнул Клифтон.

— Он еще поставит после войны свои ракеты где-нибудь на берегу Темзы! — засмеялся Юджин.

— Этого никогда не будет! — воскликнул Клифтон.

— Мне тоже хотелось бы, чтобы этого никогда не было, но разве угадаешь, как оно повернется после войны. Ты слышал, что говорил этот сукин сын?..

— Не имел такого удовольствия.

— Он говорил, что ученые уже готовят чемоданы, чтобы ехать в Англию и Америку, где им хорошо заплатят за их ракеты.

— Правительство Великобритании не допустит этого!

— Наш президент тоже как будто парень не такой, чтобы дать пристанище подобной сволочи.

— Не знаю, как там у вас, а мы, голландцы, никогда больше не допустим, чтобы наша страна была ракетным полигоном, — твердо проговорил Якоб Ван-Роот. — Мы будем развозить по всему свету тюльпаны, а не ракеты.

— И поэтому я убил бы этого ученого! — прошептал Клифтон Честер.— И каждый англичанин на моем месте сделал бы то же самое.

МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ