– Я предпочитаю закусывать.

– Хм, должно быть, господа заклинатели не так устойчивы к вину, как о том говорят…

– Где уж нам сравниться с бывалыми воинами, – развёл руками Линьсюань.

Хрустальная свинина оказалась мясом в желе типа холодца. Е Цзиньчэн, вопреки своим же словам, цапнул кусок первым, пока принёсшая еду и вино девушка расставляла блюдо, кувшинчик, пиалы и чарки. Пиал и чарок было только две, словно мужчины пришли сюда одни, и Линьсюань снова лишь с большим трудом подавив порыв спросить, а не желает ли госпожа Е тоже чего-нибудь заказать. Мало ли, опять чего-нибудь нарушишь…

– Кстати, а как вам эта девушка? – Е Цзиньчэн, не переставая жевать, кивнул на опустившуюся на колени подавальщицу, что как раз разливала вино. Та стрельнула на Линьсюаня подведёнными глазами и, опустив кувшинчик, в притворном смущении прикрылась рукавом.

– Излишне полная.

– Вот как? Вам нравятся кости?

– Между «толстая» и «костлявая» есть множество вариантов.

– А разве не лучше, когда тела много? – Е Цзиньчен изобразил в воздухе руками что-то большое и округлое. – Обнимешь, и рука прямо тонет…

– Как в квашне с сырым тестом, вы хотите сказать?

Подавальщица поспешила уйти. Е Цзиньчэн двинул челюстью и опрокинул чарку.

– Ну, а вон та? Вроде похудее, маленькая такая, как статуэточка…

– Низкорослая, – вынес вердикт Линьсюань.

– А низкий-то рост вам чем не угодил?

– А что в нём хорошего?

– Господин бессмертный предпочитает смотреть на женщин снизу вверх?

– Не преувеличивайте, – Линьсюань отпил из своей чарки. – Таких женщин я ещё не встречал. Но и приседать на корточки, чтобы поцеловать – тоже радости мало.

– А в остальном она вам как? Смотрите, круглолицая, как луна, кожа белая, как овечий жир…

– Это пудра.

– А хотя бы и так?

– Я не повар, чтобы радоваться круглой лепёшке, обсыпанной мукой.

Это продолжалось ещё какое-то время. Е Цзиньчэн пил и предлагал Линьсюаню одну девушку, мелькавшую в их поле зрения, за другой, а Линьсюань в каждой находил какие-нибудь недостатки. Он ничего не имел против этих девиц, которых они сейчас так бесцеремонно обсуждали, но ему было обидно за ту женщину, что сидела рядом с ними, в то время как они оба старательно делали вид, будто её не существует. Хотя, может, Е Цзиньчэн и не делал вид, а действительно о ней забыл. И, как нарочно, каждый раз предлагал Линьсюаню полюбоваться качествами, которые в его жене отсутствовали.

– Вон, взгляните, и глаза как ивовые листочки.

– Ещё чего, – отрезал Люньсюан, чувствуя, что выпитое начинает сказываться и на нём. – Предпочитаю женщин, у которых глаза на лице не надо искать на ощупь.

– Да, чтоб вас! – Е Цзинчэн стукнул рукой по столу, так что посуда подпрыгнула. – Ничем вам не угодишь!

Сун Жулань на мгновение вскинула на них глаза, чтобы тут же снова их потупить. Она не произнесла ни единого слова, казалась спокойной и отрешённой, но Линьсюань всё равно отвёл взгляд. Испанский стыд, как говорят у него на родине, когда фигню делает или несёт кто-то другой, а стыдно тебе. За этого муженька, лютые мертвецы б его разодрали, который словно задался целью оскорбить свою жену как можно больше.

– Господин Е, кажется, ваша супруга устала. Да и я, признаться, тоже. Может, пора по домам?

– А? – господин Е грузно обернулся к жене – ну, точно, забыл. – Ха, да вы и впрямь изнежены, молодой человек. Вас бы в мороз, на север, или в пустыню Мобэй!

Линьсюань и не подумал возражать, зато в брошенном на него госпожой Е взгляде явственно читалась благодарность. Заклинатель почти улыбнулся ей, но вовремя одёрнул себя. Подняться на ноги у прославленного полководца вышло не с первой попытки, но когда Линьсюань спросил: «Помочь?», тот глянул так, что благое побуждение тут же увяло.

– Итак, – рассуждал господин Е, когда они шли прочь от винного дома, – вам по душе тощие дылды с лошадиными мордами, выпученными глазами, ревущими голосами, и… Я ничего не забыл?

– Вы слишком много выпили, – вздохнул Линьсюань.

– Ерунда, я могу выпить ещё столько же, и всё равно останусь трезвее вас, мальчишек, – Е Цзиньчэн пошатнулся, но всё-таки сохранил равновесие. – Так что? Странно, что вы ходите к Матушке Гу – я что-то не припомню в числе её девочек таких «красоток».

– Вы живёте в квартале Восстановления Мира?

– А? Да, а что?

– Тогда нам идти не долго.

– Порываетесь сбежать? – ухмыльнулся Е Цзиньчэн. – Вы меня с мысли не сбивайте. Так находилась девица, соответствующая вашим вкусам? Хотелось бы на неё взглянуть.

Линьсюань не ответил. Они свернули с центральных улиц в глубину квартала, и сразу стало темнее и малолюднее. Если бы не Сун Жулань, Линьсюань давно бы уже отвязался от назойливого попутчика, достающего своими насмешками по поводу предпочитаемого вида красоты, но бросать женщину одну на ночной улице с пьяным мужем казалось неправильным. Пусть даже тот действительно довольно уверенно держался на ногах. Оставалось отмалчиваться или отделываться не связанными с его рассуждениями фразами в тщетной попытке сменить тему.