– Знаю, - Вадим хмыкает и продолжает веселым голосом.
– Это отец Кирилла Владимировича. Знаешь такого?

Я на минуту зависаю. Кстати, имею на это полное право, у меня сотрясение головного мозга.

– Позднякова?
– после паузы все же уточняю у него.

– Ага, Позднякова, - соглашается со мной.
– Я же тебе сказал в больнице, что Кирилл подключил тяжелую артиллерию. То есть Владимира Кирилловича. Он сначала сам начал разбираться с твоим несостоявшимся начальником, но срочная командировка в Томск и твое ДТП спутали нам все планы… Вот Кирилл и попросил отца нам помочь…

Вадим так спокойно об этом говорит. А я вспоминаю наш разговор с Кириллом про сложные взаимоотношения с его отцом, как четырнадцатилетним подростком он вычеркнул его из жизни и не общался с ним больше двенадцати лет. И ведь Кирилл был категорически против их совместной работы. Почему же он передумал?

– И вы теперь работаете вместе с Владимиром Кирилловичем?

– Мы с ним или он с нами… Юль, у него опыта, связей и возможностей пока еще больше, чем у нас, - честно признается Вадим.
– Мы с ним по твоему делу так продвинулись… Там, где мы бы неделями ждали результатов, он все решил за несколько дней.

– Понятно... Но все равно удивительно, что Кирилл это сделал. Обратился к отцу за помощью, - сама не понимаю, как озвучиваю свои мысли вслух.

– Юль, вообще-то речь в тот момент шла о твоей жизни… А его не было в городе. Поэтому Кирилл еще и не то бы сделал… - не уверена, что Вадим прав. Будем считать, что это его личное мнение.

И если Кирилл Владимирович так волнуется о моей жизни, почему он ни разу не позвонил мне за эти четыре с половиной дня, прошедшие после нашей последней встречи?

… почему он ни разу не позвонил мне за эти четыре с половиной дня, прошедшие после нашей последней встречи?

Но я хорошо помню о надежде, которую нужно убить. Поэтому даже слова Вадима не могут изменить мой настрой. Принудительно заставляю себя не думать про отсутствие звонков и ежедневных разговоров с Кириллом, сознательно перевожу мысли на что-то другое. К сожалению, это не всегда успешно получается.

Периодически моя голова напоминает переспевший арбуз, который вот-вот под собственной тяжестью, с треском и хрустом, развалится на две половинки, так сильно она болит. А если к этому добавить практически постоянную ноющую боль в сломанных ребрах, запрет на книги и телевизор, ограничение на пользование телефоном, понятно, что мое состояние и настроение оставляют желать лучшего большую часть дня. Конечно, очень помогают лекарства, и я боюсь даже думать, что было бы со мной без них. А еще иногда на меня накатывает такая жалость к себе, что хочется плакать и плакать. Хорошо, что в этот момент я отчетливо понимаю - это не я такая, это последствия моей травмы.

Звонок в дверь возвращает меня в реальность. Странно, Вера Александровна собиралась зайти ко мне попозже. Наученная горьким опытом внимательно смотрю в глазок. Моргаю. С силой зажмуриваю глаза, потом резко их открываю и снова смотрю в глазок.

Нет, стоит. Ущипните меня, пожалуйста. Я же не сплю?..

Открываю один замок, второй, и распахиваю входную дверь.

– Здравствуй, Юля! Пустишь?..

– Здравствуй! Проходи, Кирилл!
– ну, вот, у меня получается. Голос почти спокойный. Еще бы унять сердцебиение и смыть предательский румянец с щек…

– Чай будешь? Или тебе кофе сделать?
– я же гостеприимная хозяйка. Проходим на кухню, традиционное место нашего с ним общения в этой квартире, и я ставлю на плиту турку.
– Крепкий? Черный? Без сахара?

– Юля, как ты себя чувствуешь? Мне сказали, у тебя все нормально. А как на самом деле?
– Кирилл сидит за столом и внимательно рассматривает меня.
– Может быть, не будешь суетиться, и обойдемся без кофе?

– Ну, не скажу, что хорошо. Пожалуй, слово “нормально” лучше всего соответствует моему состоянию, - говорю ему все как есть.
– И я хочу сварить тебе вкусный кофе. Позволишь угостить тебя?

– Если тебе не в тягость, я с удовольствием выпью кофе, - какой же у него голос, звучный, бархатный, завораживающий.

– Как съездили в командировку? Успешно?
– спокойно, Юля, спокойно. Не получается без эмоций. Прикусываю в напряжении нижнюю губу. Дурная привычка, но когда нервничаю, не могу удержаться.
– Вы когда вернулись? Вчера?

– Юль, нормально съездили. Прилетели два часа назад. Мария Олеговна домой поехала, а я сразу из аэропорта к тебе… - Мария Олеговна, значит. Отлично, пусть будет так. Лада Андреевна, Мария Олеговна… Стоп! Я не буду себя накручивать! Мне нельзя нервничать! Спокойно, Юля, спокойно! Держи себя в руках!
– Вадим сказал, что к тебе вчера следователь приходил? Как пообщались?

– Да, приходил, хорошо поговорили. Толковый дядечка, в возрасте. Пообещал, что виновные будут найдены и наказаны, - вот вроде бы обсуждаем важную тему, но это не то… Не о том мы спрашиваем друг друга, не о том… И опять ощущение быстротекущего, ускользающего будто сквозь пальцы времени… Кофе готов. Наливаю его в чашку, ставлю перед Кириллом и решаюсь задать тот самый вопрос. Суперважный для меня вопрос.
– Кирилл, а почему ты мне не позвонил вечером в день отъезда в командировку? Не смог? Или не захотел?.. Не подумай ничего такого, просто мне нужно это знать…