Гэллегер опустился в кресло.

– Итак, Сильвия собралась бежать. И много еще таких?

– Не так уж много. Большинство верит в нас. Но уж если мы погорим...
– Пэтси Брок скорчила милую гримаску.

– Они либо кинутся на поклон к "Сонатону" в расчете на кусок хлеба с маслом, либо попробуют жить без масла.

– Ага. Ну что же, надо бы поговорить с вашими инженерами. Интересно, что они думают о возможности увеличения экранов.

– Как хотите, - сказала Пэтси, - но толку не будет. Нельзя сделать увеличитель, не нарушая патентных прав "Сонатона".

Она надавила какую-то кнопку на подлокотнике кресла, что-то сказала в видеофон и через минуту из ниши на столе возникли два высоких запотевших стакана.

– Желаете, мистер Гэллегер?

– От коктейля "Коллинс" отказаться невозможно.

– Я уловила ваше дыхание, - несколько загадочно объяснила маленькая брюнетка.
– К тому же папаша рассказывал о своем визите к вам. Он вернулся немного не в себе, в основном из-за встречи с вашим роботом. Это что, действительно, что-то особенное?

– Он и для меня загадка, - смутился Гэллегер.
– У него множество разных способностей... очевидно, есть даже какие-то недоступные людям чувства... но, провалиться мне на этом месте, если я знаю, на что он способен. Пока он только крутится перед зеркалом.

Пэтси кивнула.

– Интересно было бы как-нибудь с ним познакомиться. Однако вернемся к нашим баранам. Вы надеетесь решить проблему "Сонатона"?

– Очень может быть. Даже скорее всего.

– Но гарантии нет?

– Ну, скажем, гарантия есть. Можете не беспокоиться.

– Вы даже не представляете себе, как я в этом заинтересована. Владелец "Сонатона" - Элия Тон. Это дурно пахнущий флибустьер. И вдобавок трепло. Его единственный отпрыск - Джимми. Вы не поверите, но этот тип читал "Ромео и Джульетту".

– Славный мальчик?

– Вошь. Здоровенная вошь с накачанными мускулами. Желает меня осчастливить, женившись на мне.

– "Нет повести печальнее на свете..."

– Ради Бога.
– оборвала его Пэтси.
– Учтите, я всегда считала Ромео слизняком. Если бы меня хоть на миг посетила мысль о замужестве с Джимми, я бы без колебаний отправилась в психушку. Нет, мистер Гэллегер, дело обстоит совсем по-другому. Никакой фаты и свадебного платья. Джимми предложил мне руку и сердце, причем в своей обычной манере, которая заключается в том, что он хватает девушку в жесткий захват, как профессиональный борец, и при этом объясняет, какую высокую честь ей оказывает.

– Угу...
– пробурчал Гэллегер и оказал высокую честь коктейлю.

– Весь этот план - патентная монополия и контрабандные притоны - все это выдумка Джимми, могу головой поручиться. Его предок тоже мразь порядочная, но именно Джимми замыслил весь этот рэкет.

– А для чего ему это?

– Он метит в две цели. "Сонатон" будет монополистом телебизнеса, а Джимми, как он думает, получит в монопольное пользование меня. Он немного чокнутый. Никак не может поверить, что я и вправду терпеть его не могу, все надеется, что я вот-вот пойду на попятную и приму его предложение. Но как бы ни сложились дела, я буду стоять на своем. Впрочем, это вас не касается. Но я не хочу ждать у моря погоды и беспомощно наблюдать, как осуществляются его планы. Хочу, чтобы самодовольная ухмылка сползла с его морды.

– Он настолько вам неприятен?
– спросил изобретатель.
– Если портрет близок к оригиналу, то я не смею вас осуждать. Однако, мне необходима субсидия. Текущие расходы, знаете ли.

– Сколько?

Гэллегер ответил без ложной скромности, однако наследница дела Броков выписала чек на значительно меньшую сумму. Изобретатель скроил гримасу оскорбленной добродетели.

– Не становитесь в позу.
– Пэтси мило подмигнула ему.
– Я навела о вас кое-какие справки, мистер Гэллегер. У вас совершенно атрофировано чувство ответственности. Получив больше, вы успокоитесь и сразу забудете о деле. Я буду подпитывать вас деньгами, когда понадобится... но только после детального отчета о ваших тратах.

– Меня оклеветали, - с достоинством возразил Гэллегер.
– Я собирался пригласить вас в ночное заведение. Естественно, не в какую-нибудь забегаловку. А дорогие клубы стоят соответственно. Еще один такой же чек решил бы проблему.

Девушка лукаво улыбнулась.

– Увы, нет.

– Может, купите у меня робота?

– Этого - ни в коем случае. Вы что хотите, чтобы папаша убил меня?

– Сдаюсь. Будем считать, что этого разговора промеж нами не было. капитулировал Гэллегер.
– А может быть...

В эту секунду включился видеофон. На экране возникла лишенная выражения абсолютно прозрачная физиономия. Внутри стальной головы вертелись, повизгивая, зубчатые колесики. Пэтси вжалась в кресло и тихо ойкнула.

– Извести Гэллегера, что он нужен Джо, о счастливое существо, произнес скрипучий фальцет.
– Сбереги память об образе и голосе моем до последних дней своего бренного существования. Свет прекрасного в этом мрачном, скучном и суетном мире...

Гэллегер обогнул письменный стол и посмотрел на экран видеофона.