– Так, значит, вы ничего не смогли сделать, мастер Уг? – проникновенно и чуть расстроено спросила я.

– Кто ничего не сделал? Я?! Я все сделал! – оскорбился мастер. – Но что это за странная и совершенно несуразная кастрюля, леди? В ней же ничего не сваришь, туда просто ничего не пролезет! Мой подмастерье Миха чуть не лопнул от смеха, когда раздувал меха, а мне-то как было стыдно такую образину ковать бесполезную! Только из уважения к вам…

– Так явите же миру эту бесполезность, посмеемся вместе, – в нетерпении перебила я. Ага, уважение, как же. Скорее несколько фионов, уплаченных в качестве аванса и обещание заплатить в два раза больше за конечный результат.

– Извольте, – поджал губы мужчина. – Миха, неси заказ леди Амори!

Из неприметной двери в конце помещения вынырнул парнишка лет восемнадцати. Вернее, с моего реального возраста он смотрелся безусым юнцом. Сам-то Миха едва разглядел молодую и симпатичную графиню, над заказом которой так беспечно смеялся, покраснел и глядя в пол протянул мастеру готовый сосуд.

– Получите, уважаемая леди, ваш заказ, – не глядя протянул мастер.

Я с легким трепетом коснулась деревянной ручки. Как бы не возмущался этот наглый ворчун, результат в точности походил на мой рисунок. Закругленная пузатая нижняя треть, переходящая в узкое горлышко, небольшой носик и аккуратные узоры по контуру. В дополнение сверх заказа Уг смастерил небольшую крышечку, идеально встающую в пазы ободка.

Моя первая турка в этом мире.

– Благодарю, мастер, это именно то, чего я хотела! – моя благодарность шла от души, а монеты от Ясеня, отсчитывающего плату за работу.

– Пользуйтесь с удовольствием, – хмуро сказал мужчина. «Если найдете куда применить» – ворчание под нос я решила принципиально не замечать. А вот один вопрос уладить все же стоит.

– Мастер Уг, я бы хотела, чтобы вы больше никому и никогда не делали такие… гхм, кастрюли. Хотя бы до тех пор, пока я не запатентую ее. До этого момента прошу вас написать расписку, что вы осознаете, что данный вид кухонной утвари изобретен мной и идея принадлежит мне, а, значит, я являюсь хозяйкой этого интеллектуального труда. И никому, кроме меня, вы не станете изготавливать подобное.

– Побойтесь гнева Мира, леди! – рассмеялся от неожиданности мастер. – Абсолютно никто не станет заказывать эту ерунду. Не могу представить, чтобы кто-нибудь пришел ко мне и попросил изготовить такую же дур… пардон, кастрюльку для своих нужд.

– И тем не менее, – надавила голосом я.

– Да ради Мира! Хотите, силой поклянусь? Делать мне больше нечего, чем за вашей спиной такую чушь другим продавать! Скажут, совсем Уг из ума выжил, кастрюли для карликов кует и из-под полы продает! – все больше заводился мастер, размахивая руками. – Да ко мне за такими вещами обращаются, за такими! Вот! Кинжал редчайшей стали для самого барона Корвина! – потянулся он к одной из полок, украшавших лавку.

– Берите клятву силой, леди, – зашептали сбоку. Я повернулась и увидела внимательные глаза подмастерья Михи. – Силы огня у мастера не много, но и над той он трясется, лишь бы кузнечное дело исправно шло. Не посмеет нарушить.

Я еще раз взглянула на мастера. Сила огня, значит. А самоконтроль ни к черту, сам себя распалил. Видно, стихийной силы только на помощь в кузнечестве и хватает, а что-то более тонкое и филигранное типа боевых заклинаний или защиты - вряд ли. Стихийная бесконтрольная магия либо рассыплется в руках, либо убьет владельца, но не подчинится тому, кто не в состоянии спокойно разговаривать. Нц, вот на таких ошибках и ловят слишком эмоциональных личностей. Зато мне сейчас это на руку.

– А клянитесь! – задорно воскликнула я, с вызовом глядя на мастера.

– Да что б вас! – возмущенно всплеснул руками мужчина. – Клянусь! Клянусь своим огнем, что никому, кроме вас, такое больше делать не буду!

– Вот и ладушки, – я была довольна. Теперь можно спать спокойно, зная, что ни один ушлый гость, решившийся подкупить прислугу и увидеть мою джезву, не сможет купить ее у производителя.

Попрощавшись с мастером и прихватив своего несовершеннолетнего товарища, я поспешила на улицу, пока окончательно не стемнело. Осень все больше захватывала природу и теперь темнота наступала гораздо раньше, чем мне бы хотелось – мастеровые и магазины закрывались до того, как я находила минутку их посетить лично.

– Это оно, да? – с жадностью спросила Мира, высовываясь из окна кареты и оглядывая находящийся у меня в руках предмет.

– Оно. Будь, пожалуйста, аккуратнее, а то выпад…Эй!

Меня грубо прервал огромный заросший мужик, одетый в какую-то рвань, и оттолкнувший нас от дверей кареты. В мгновение ока дверь распахнулась и непонятно откуда взявшийся громила прыгнул внутрь, захлопнув её и намертво заклинив ручку двери.

– Что за клят?! – взверился Ясень, вставая из лужи и вытирая забрызганное лицо. Я выглядела не на много лучше, запнувшись о собственную ногу при столкновении и рухнув чуть ли не под колеса транспортного средства. Где, черт возьми, носит наших лакеев и что это за урод?!

– Мира! – Ясень кинулся к дверце кареты и принялся яростно дергать сломанную ручку. – Ты, сволочь, быстро отрой! Открой, козёл, или я тебя!

Вторя ему я затарабанила кулаками по стене кареты, лихорадочно прикидывая, кого звать не помощь. Что этому ублюдку нужно от нас? Зачем ему вламываться в нашу карету наедине к моей камеристке?

Внезапно Ясень прекратил дергать дверь и прижался ухом к окну, закрытому тонким треснувшим стеклом, которое этот мудак предусмотрительно захлопнул и закрыл занавеской. Шикнув на меня, чтобы перестала стучать, юноша приложил палец к губам и поманил меня к себе.