Ребёнок изо всех сил старался не щериться.

— Ага. Сам попробуй выйти, а потом говори.

Уф, ну и ухмылочка же у этого существа — и впрямь теперь точно придётся проверять. Потопал в сторону столика для пикников и с удивлением обнаружил, что возвращаюсь к домику на дереве.

— Ну странно ведь? — прямо таки по-дружески изрёк ребёнок. — Как думаешь, что это?

Я уставился на ребёнка. Оно тупое или просто соображает туговато? Ни одно здравомыслящее существо не будет вести себя так непринуждённо, оказавшись в замкнутом круге, и так доверчиво общаться с незнакомцем, которому, например, могли приказать его убить.

— А может попробуем перелезть, — предложил ребёнок, — подозреваю, это магия фей, а они не так тщательно продумывают обходные пути, как я думала раньше. Ну по крайней мере, когда дело о людях заходит. Видать думают, что мы тупые как коровы, поэтому не особо для нас заморачиваются.

Я кашлянул и топнул деревянной ногой:

— Да ну?

Ребёнок опять ощерился.

— Ага. Ой. Если подсобишь, думаю смогу перелезть через их заклинание.

— Подсобишь? — это шутка что-ли?

— Ну или если хочешь, я тебя подсажу, но думаю я полегче.

А, хочет, чтобы я его подсадил.

— Могу помочь тебе зацепиться за первую ветку вон того дерева, — сказал я. Деревья окружали детскую площадку с трёх сторон, а с четвёртой была гравийная дорога. По меньшей мере одна ветка деревьев должна была попасть в один пузырь с нами.

А если ребёнок прав — да чего уж там? Конечно прав. Не сыскать существа, более зазнавшегося и самоуверенного, чем премудрый фейри. А уж умным считает себя каждый из них.

— Мне встать на твои плечи или…?

— Нет!

— Оу. Но как тогда я…

— Повернись в другууууууууу, — рявкнул я, шлёпнув по удерживающему заклинанию, чтобы определить его точные границы. Собственно, всё. Мощный импульс отшвырнул меня назад, как только я коснулся магии фей. Я врезался в домик на дереве, хотя может это домик на дереве врезался в меня, а потом пыль, трава, небо.

Ко мне бежали. послышался голос:

— Пять, Пять ты в порядке?

Хотелось проскулить в ответ, но ведь ребёнок услышит.

— Нет, не в порядке!

— Ну да, — на секунду надо мной зависло лицо ребёнка, а затем жилистые руки потянули меня, и я сел. — Так. Эм. Встать можешь?

— Нет, — прорычал я и, пошатываясь, встал. На самом деле, я только отдышаться никак не мог, но ни за что в этом не признаюсь, особенно после шумихи, которую тут уже навёл, — если я что-то сломал…!

Ребёнок опять ощерился. Кажется, в травмах оно разбирается больше, чем я думал.

— Взбодрись, — сказало существо, — зато деревянная нога цела.

— Да уж, под таким адским солнцем, прости золото, иначе никак, — буркнул я.

— Угу, — бодро ответил ребёнок, — мы прямо под дырой в озоновом слое. Попробуем ещё?

— Нет! Да! — после небольшой паузы неохотно ответил я. — Но сначала надо облегчиться. Ещё одна такая встреча с твёрдым предметом — и здешняя травка решит, что в это, прости золото, гиблое местечко пришли дожди.

Ребёнок сдавленно гоготнул, но сказал:

— На твоём месте, я б так не делала.

— Чего? Почему это нельзя по-маленькому?

— Не то, чтобы нельзя, — пояснил ребёнок, — просто вчера на стульчаке в туалете вдову видела, а потом он куда-то делся.

— Что за вдова ещё?

— Паук. Бывает смертоносным.

— Или смертоносный или нет. Какие тут ещё варианты?

Ребёнок немного подумал.

— Ну тогда, думаю, зависит от того, насколько быстро доберёшься до больницы и есть ли у них нужные лекарства.

— Мне садиться не нужно.

— Так никто и не говорит, что он под стульчаком живёт. Просто видела его там. Но я быстренько свалила, так что куда паук делся — не знаю. К тому же, по-моему, его коснулось Между, так что он может быть больше обычного.

— Неужели тут всё пытается меня убить?

— Ну не всё, — ответил ребёнок. Его глаза, до этого с удивлением смотревшие куда-то в сторону, округлились, — а вот они могут попытаться.

Кругом было столько деревьев, тёмно-зелёных и побуревших от зноя, что я бы и не увидел паршивцев, если бы не ребёнок. Четыре или пять здоровенных медведей окружали детскую площадку со всех сторон. Их сероватый мех сливался с ветками, за которые они цеплялись длинными острыми когтищами. Чёрные глазищи поблёскивали на фоне листвы. Каждый размером со вполне себе взрослого полярного медведя, а деревья, по мере их приближения, гнулись будто от сильного ветра.