— Ты посмотри на эту хитрую лисицу, — покачал головой принц. — Рози, да когда ты вообще думала последний раз о королевстве. А! Я понял! Ты делаешь это ради него?!

— Ради меня? — не понял Марсель. — Я-то тут причем?

— Ты же наверняка ныл ей как хочешь домой! — вспыхнул Винсент. — А эта дура только и смотрит как тебе угодить!

— Если ты не забыл, — рычал в ответ дроу, — мы с ней теперь связаны! Где она, там и я! Так что не надо мне тут ответственность перекладывать!

— А ну хватит! — Рози вскочила, отбросив вилку. — Мы идем и точка! Если вы так хотите, спорьте тут хоть до завтрашнего вечера! Не хотите слушать меня? На это есть приказ королевы. Вариантов у вас нет. Один идет со мной отбивать мост, второй — махать мне платочком вслед.

Помолчав какое-то время, пока сердитая сестра принимала десерты от служки, Винсент медленно наклонился к Марселю:

— И ты добровольно на это подписался?

— И сделал бы это ещё тысячу раз, — твердо ответил ему дроу.

— Нет, если серьезно, — вдруг спросил Винсент, — о чем ты думаешь? Она принцесса. А ты дворовая собака. Так сильно хотелось жить?

— Я планировал умереть от её прекрасных рук, — глядя в стол, произнес Мар. — Но, когда смотрел на неё, сидящую на мне верхом, то вдруг понял, что во всем этом есть лучик света. Боялся, что никогда не получу взаимности от принцессы. Это же шанс на миллион. Но я хотел просто существовать рядом, служить ей и, возможно, когда-нибудь снова увидеть её такой взлохмаченной, покрасневшей и сосредоточенной. Пусть даже с кем-то другим.

— Как жалко ты звучишь, — фыркнул Винсент, отвернувшись.

— Так что не думай, что я даже её брату позволю так с ней обращаться, — понизил голос Мар, завидев возвращающуюся Рози. — Я никому не позволю обижать мое счастье.

— Смотри, Марсель, — принцесса плюхнула перед мужчиной поднос. — Вот это эклеры. Они с брусникой, земляникой, эти с шоколадом, а эти с ванилью. Это тирамису, а это…

— Ты такая красивая, — перебил принцессу дроу, глядя ей прямо в глаза. — Я смущался раньше сказать, но вдруг понял, что больше не могу это в себе держать.

Рози покраснела до кончиков ушей, едва не выронив шарик мороженого в печенье.

— Мар… я…

— Ничего не говори, — мужчина улыбнулся, взяв мороженое из её рук, — я просто хотел, чтобы ты это знала. Давай сюда, я попробую все, что ты только скажешь.

Поморгав, фея прямо пальцем сняла крем с тирамису, с вызовом мазнув себе по губам. Она смотрела на дроу, тяжело дыша и ожидая его действий. Рози не заметила, как пальцы её брата сжали скатерть.

— Глупышка, — Марсель взял салфетку, осторожно вытирая ей крем и нежно сжимая её ладошку. — Не спеши, ладно? Я не смею прикоснуться к тебе с дурными мыслями.

— А ещё — его казнят, — Винсент поднял с колен салфетку, швырнув её на стол. — Полюбить принцессу вам никто не запретит, но распускать свои руки…

— Он ничего не распускал, — Рози, кажется, была готова одновременно убивать и плакать. — И не распускает! А мне хочется, вот я и пристаю! Так что не смей говорить о его казни!

— Чисто теоретически… — начал Мар, но его перебили.

— Ты глупая девчонка! — Винсент снова вскочил. — Почему ты думаешь только о себе?!

— А о ком ещё мне думать?! — Рози тоже встала, подавшись вперед. — Я есть у себя и всегда была! И всегда буду! Я хочу думать о себе, ты мне не указ! Никто мне не указ!

Пока продолжалась перепалка, понявший, что опасности никакой нет, Марсель потихоньку откусывал от разных десертов, поражаясь насколько необычными и вкусными они бывают! Сладкие, но не приторные, кисленькие, но не терпкие. Новые гаммы вкусов раскрывались под благой крик королевских детей.

— …и даже не надейся, что я соглашусь лечь под предводителя дроу ради вашей выгоды! — крикнула Рози, вдруг слыша, что Марсель подавился.

Мужчина закашлялся, пытаясь переварить и эклер и услышанное.

— Что? — сквозь кашель выдавил он, поднимая глаза на принца. — Вы хотите отдать Рози Шейну?..

— Н-нет, — нахмурился Винсент, медленно осев. — Рози, я ничего такого не имел в виду…

На самом деле принцессе уже было на это все равно. Пусть никто кроме неё и королевы не знал, но им уже суждено уйти отсюда. Нет никакого смысла спорить, отдадут её или не отдадут. Все и так уже ясно.

— Мар — единственный мой настоящий выбор, — твердо сказала фея, глядя на истерзанное пирожное. — И я буду верна своему выбору. Как и тому, что мы завтра идем убивать огров. Есть комментарии? — обратилась она сразу к двум мужчинам.

Проглотив кусок, дроу неуверенно поднял руку:

— И я сделал выбор. Мне нравится лимонный пирог.

Сборы заняли два дня. Всё это время девушки изнывали от волнения, почти не общались и даже перестали сплетничать. На отборе осталось лишь четверо, а, значит, скоро всё завершится. Каждая фея старалась не думать о будущем, которое может и не настать. Азалия со страхом собирала свои вещи, бродила по рынку, выискивая провиант в дорогу. Сестре о своей поездке не сказала, не стоило ей волноваться. Эти дни отсрочки казались последним глотком воздуха, перед тем как на шее затянется петля Мортиса.