Я резко обернулся, увидев большой железный сейф с открытой дверью и пятую точку паренька с синих штанах, роющегося в содержимом этого несгораемого шкафа.

А парень тем временем, что-то бормоча и схватившись за уши, вылез из сейфа. Он повернулся и замер, уставившись на нас, а мы на него. На вид это был не то киргиз, не то калмык. Во всяком случае, раскосые карие глаза, смуглая кожа и чёрная густая шевелюра намекала на это весьма явственно.

— Это чё за нахер? — воскликнул оглушённый паренёк. Ему в сейфе наверняка очень сильно хлопнуло по ушам. Что интересно, Сашка и тот младенец появились почти беззвучно, но это особенности миров, из которых они пришли. Примета такая же верная, как отпечатки пальцев человека.

Я посмотрел на Ольгу и кивнул на парня, мол, твой выход.

Приветливая дама, сглотнула и развела в стороны руки.

— Здравствуй.

— Слышь, краля, чё за нахер, я спрашиваю? — перебил её парень. — Где я? Кто вы? Что вы за шалавы в скафандрах?

Ольга растерянно замерла, зато заголосила Настька, уперев руки в боки.

— Это кто это шалавы? Ты берега попутал? Я щас тебе накостыляю, по самое не хочу! Я наших пацанов только так буцкала!

В голосе целительницы прозвучали противные высокие нотки, слово у торговки на рынке, я даже поморщился, когда полез в карман за револьвером. По видимости, нам попался малолетний уголовник.

— Я джиу-джитсу знаю, — выкрикнул подросток и встал в стойку. Да карате он действительно знал, вот только и наши городовые тоже не лаптями щи хлебали. Помниться, петроградские полицейские ездили в империю Нихо, и заняли там первое место по единоборству, обойдя тамошних. Неужто парень японец? Да не. Уж, шибко хорошо по-русски калякает. Точно киргиз обрусевший, или казах.

— Я сейчас покажу тебе жижицу! — снова заголосила Настька так, как это умеют только базарные девки. Она сделала шаг к парню и протянула руку. Тот попытался повести какой-то приём, но что такое голыми руками на броневик кидаться? Кирасир, во-первых, весит под два центнера, а во-вторых, сильнее в несколько раз обычного человека.

Простого толчка хватило, чтоб парень кубарем покатился по земле, при этом очень сильно матерясь.

— Все, хватит! — рявкнул я, выставив вперёд револьвер. — Лечь на землю! Руки за голову!

Парень замер, глядя на оружие, как кошка на змею, а потом вдруг нырнул за сейф, одновременно с этим вскинув руки. В лицо нам полетел песок с пылью и мелкими камешками. Я зажмурился и тряхнул головой, а когда открыл глаза, то увидел, как парень перемахнул через ближайший забор и исчез за домом.

— Шустрый гад! — вырвалось у меня. Я хотел броситься вдогонку, но ушибленная нога хоть и не болела, но подволакивалась и явно не предрасполагала к бегу. — Точно собаку заведу. Добермана. А лучше двух.

— Видели? Вы видели как я его? Нет. Ну, вы видели? — повторяла Настя, глядя на свои руки, закованные в механические перчатки. Она просто светилась изнутри.

— Видели, — пробурчал я. — И этого медвежатника упустили. Да и черт с ним. Пусть теперь им полиция занимается. Саша, сотовый.

Никитин подошёл ближе, и я снял трубку, щёлкнув рукоятками с номерами.

— Ало, Ваня, там водитель с трактором ещё на месте? Я понял, что он Машке глазки строит, пусть выгоняет свой пароход. Да, к месту пробоя. Поедем к другому, а то пешком до вечера не управимся, но сперва металлолом погрузим. Нет, с девочками все хорошо.

Трактор ждали почти четверть часа, пока он не подъехал, пыхтя и пуская клубы пара. Сейф загрузили быстро. Просто все вчетвером подхватили его и, жужжа силовыми катушками закинули в телегу. Следом забрались сами.

И опять же долго ехали. Я стоял на подножке кабины. Сашка столбиком торчал на телеге, ухватившись руками за борт, а девушки сидели сзади, свесив ноги. Для них это было забавное приключение, которое наверняка запомнится на всю оставшуюся жизнь. Они потом будут сидеть у камина либо у самовара, и будут рассказывать байку, приукрашая подробности небылицами. Ну и пусть.

Мы ехали долго, а потом прибыли к воротам кладбища, которые были распахнуты настежь. Я приказал трактористу не останавливаться, и мы так и въехали.

А от открывшегося вскоре вида стало тошно даже мне.

Я стоял на подножке трактора и глядел на старую могилу. Каким-то вялым отголоском мелькнула мысль, что она принадлежит богатому человеку, во всяком случае, над могилой склонилась статуя, изображающая бесконечно тоскливого ангела. Полные скорби глаза смотрели вверх, а руки застыли, сложенные в молитве.

Вот, только в эти руки сейчас была вложена человеческая голова с вырванными глазами, а лицо ангела испачкано кровью так, словно он недавно ел человечину, но услышав наше приближение, замер, пристыженный своей страшной трапезой. Тело, которому голова ранее принадлежало, было брошено тут же вместе с мусором и палыми листьями. Серая казённая шинель с унтер-офицерскими погонами промокала от темной загустевшей крови. А сверху были цинично воткнуты за хлястик на спине два цветка, трепещущих подвявшими лепестками, словно в страхе от пережитого.