Никитин замолчал, а потом повернулся к нашей малолетней ведьмочке.

— Настюха, а ты в самом деле умеешь в реале кастовать минуса к статам?

— Чаго? — переспросила Настя, оторвавшись от небольших птичьих тушек, насаженных на шпажки вперемежку с круглыми дольками ананасов. С птиц на угли с шипением капал сок, а на очереди была свинина, маринованная луком.

— Ну, проклятия насылать умеешь?

— Так, это же грех. Колдовство вообще грех, но я же лечу на благо, потому молитвами по вечерам прощения выпрашиваю.

Я усмехнулся, а Сашка картинно задрал голову, посмотрел в небо, а потом снова заговорил.

— И чё, эс-эм-эс приходит, что молитва рассмотрена?

— Чего? — снова переспросила Настя, насупившись, как маленький ребёнок.

— Ладно, про эс-эм-эс забей. А про проклятия ты не ответила.

Настя надулась и промолчала, а Никитин шмыгнул носом. Мне тоже подумалось, что она умеет. Просто не может не уметь, но до последнего будет скрывать это. Ведьма, всё же.

Разговор про колдовство зашёл в тупик, но ситуацию спас штабс-капитан Баранов, хлопнув бутылкой шампанского. Он разлил игристый напиток по бокалам, а потом посмотрел на меня.

— Евгений Тимофеевич, позвольте вас на минутку.

Я кивнул и последовал за офицером уголовного сыска. Беседа намечалась весьма занимательной. Собственно, ради неё мы убыли на это мероприятие.

Отойдя на десяток шагов к самой воде, Баранов заговорил, держа в руке фужер, от которого отпил только один небольшой глоток.

— Вам не кажется странным, что и в склепе, и у контрабандиста были логические лампы? Если и есть какая-то связь, то только эта.

— Да? — переспросил я, поглядев на ближайшего рыбака, сквозь жёлтую жидкость шампанского с тонкими ниточками мизерных пузырьков, поднимающихся со дна к поверхности. Рыбак выглядел не то искажённым подобием человека, не то чуждым монстром, держащим кривой прут в изогнутых лапах. — Я не придал этому значения.

— Потому что у вас нет опыта в этом, — усмехнулся штабс-капитан. — А мы сверили номера партии на осколках ламп из склепа и номера на изъятых у того умершего на вокзале. Они совпадают.

Я кивнул, пытаясь сопоставить факты. Если номера одинаковые, то связь между контрабандистом из другого мира и зомбиями с кладбища точно есть. Но какая? И самое главное — чего они хотят? Точно не для того, чтоб фанатично сдохнуть, торгуя обычным контрафактом из другого мира.

Надо копать под лампы.

Баранов словно почувствовал мои мысли, понизив голос и заговорив.

— Меня каждая собака уголовного мира здесь знает. Поэтому хочу вам предложить опросить кое-кого.

— И кого же?

— В городе есть, по меньшей мере, два магазинчика, где торгуют лампами разного толку. Вот с них и нужно начать.

Я покачал головой.

— С моим-то лицом? Они все тут же увидят во мне сотрудника тайной канцелярии.

— Ну, у вас есть же помощники.

Я ненадолго задумался, а потом посмотрел на членов своей группы. Настя бегала вокруг жаровни, споря с кухаркой, как лучше мясо готовить, и судя по всему, выигрывала бой. Александр тоже участвовал в этой кулинарной баталии, утверждая, что они ещё не пробовали какой-то глютамат натрия добавлять. Ольга с Аннушкой стояли у воды, закрывшись от палящего солнца ажурными зонтиками. Провидица глупо улыбалась, время от времени поглядывая на штабс-капитана.

— А чё, правда што ли, што ананасы — это африканская кочерыжка? — громко задала вопрос Настя, грызя сочные дольки жёлтого цвета. — А я-то зрю и думаю, а где зерна-то? А это не плод, а редька заморская. А что там ещё есть такого необычного?

Я ухмыльнулся, бросив взгляд на молчащий сотовый. Пока была полная тишина.

— У меня есть другое предложение. Мы разделимся. Александр пойдёт с Ольгой по магазинам, а мы с вами посетим завод барона Бодрикова. Там тоже лампы делают. Можно найти специалиста.

— Справятся? — спросил Баранов.

— Думаю да. Супруга упертая до ужаса, а парень имеет некоторые знания, ставящие его выше простого обывателя.

Баранов на несколько секунд задумался, а потом кивнул. Наш небольшой заговор, замаскированный под отдых и пиршество праздного любопытства, начинал вступать в силу. Я залпом допил шампанское и подошёл к жаровне, сняв с него одну шпажку с мясом, стараясь, чтоб капли не попали на одежду.

— Ай, горячее! — выкрикнул Никитин, глядя на меня и решив повторить мой поступок. Он чуть не выронил палочку с мясом, перекидывая его с руки в руку.

— Мы еще и не такие каштаны будем сегодня из огня таскать, — усмехнулся я, подцепив пальцами небольшой тлеющий уголёк, из тех, что сбоку, и сжал его в кулаке. Зашипело и запах печёной свинины смешался с вонью палёной человечины.

— Барин! — выкрикнула Настя, держа в руках румяную тушку рябчика. — Вы опять моей смерти хочите? Я же с ожогами не умею.

— Учись, — усмехнулся я, раскрыв ладонь и протянув ее ведьмочке. На покрасневшей коже показались два волдыря, а чёрный уголёк упал в сочную береговую траву. — И проклятья тоже повтори. Может, пригодятся.