– С тобой, Элида все не так просто. Понимаешь, мое настоящее тело находится в том мире, где я родился, и, именно, в него, в это тело, я постоянно возвращаюсь, после каждой прожитой жизни в другом мире. Получается, что вы все трое родились от настоящего Гаррета Денеса, а он не мог ходить по Мирам, поэтому вероятность того, что его дети, то есть вы, унаследуете эту способность, была ничтожно мала. Так и получилось. Ни у Эрреда, ни у Эннэт, такой способности нет. В отношении тебя… Возможно, я слишком долго пробыл в теле твоего отца, и моя настоящая сущность стала каким-то образом изменять его тело… Не знаю. Честно не знаю. Но я слышал о подобных случаях, и поэтому старался хоть как-то подготовить и тебя, и Эннэт, и Эрреда к тому, что однажды, вы сможете оказаться в другом Мире.

– Так надежда на то, что Эрред и Эннэт, тоже будут Ходящими по Мирам еще есть? – обрадовалась Элида.

– Нет. – твердо сказал отец. – Я потом точно выяснил, что у них нет этой способности. С тобой было непонятно. Я заметил несколько косвенных признаков того, что возможно ты унаследовала часть моего Дара.

– Я и унаследовала. У меня есть Дар! И когда он открылся – тебя рядом не было, - с обидой в голосе сказала Элида.

– Прости меня, - тихо сказал отец, - но ничего не могу сделать. Как только я умираю, хочу я этого или нет, но я вынужден уйти. Элида, - грустным голосом сказал он, - в том мире, где ты родилась мне досталось очень слабое тело, умирающего человека. Так бывает, когда ритуалом у кого-то отнимают магические способности. Гаррет Денес не помнил этого, но я потом догадался, что над ним провели этот ритуал в раннем детстве. Он выжил, но был слабым и хилым. Первый раз он умер, и я занял его тело, второй раз он умер недавно, вернее не совсем умер, твоя мать не дает ему умереть полностью.

– Мама очень любила тебя? Поэтому она так борется за твою жизнь? – дрогнувшим голосом спросила Элида.

– Кто? Твоя мама? – засмеялся отец, словно Элида сказала что-то очень смешное. – Нет, - посерьезнев ответил он.
– Она глубоко презирала меня за физическую немощь, за отсутствие магических способностей, но терпела меня, поскольку все эти недостатки с лихвой компенсировало мое богатство.

– Почему же она так старается сохранить тебе жизнь?

– Тут все просто. Она ждет, когда твоему брату исполнится двадцать пять лет и он сможет вступить в наследство, минуя опекунский совет. – Элиде стало страшно от этих слов, потому что она поняла, насколько они правдивы.

– Пап, - жалобно сказала Элида. – Мама меня выдала замуж за герцога Энгора Лоута. Он меня совсем не любит. Он меня презирает и обижает. Он хотел стереть мне память о том, как жестоко со мной обращались в его доме, – горько и с некоторым наслаждением стала жаловаться Элида, которой впервые выпала возможность рассказать о своих бедах в доме мужа, кому-то, кто ей будет, наверняка, сочувствовать. – Зачем он на мне женился, если я ему даже не нравилась? Он богаче, нас, у него положение в обществе выше нашего, зачем я ему? – допытывалась Элида, надеясь, что отец разберется в этой ситуации, она лично ничего не понимала. – Его дядя, лорд Рэннет, так уговаривал меня принять предложение племянника, обещал золотые горы. Вот из-за его слов я и решила, что герцог хоть чуточку влюблен в меня, а оказалось, что его тоже принудили на мне жениться. Зачем? – восклицала Элида.

– Герцог Лоут… - отец задумался, явно не слыша всех тех жалоб на мужа, что на него вывалила Элида.

– Да, странно. Герцог, насколько я помню, - медленно сказал Гаррет, - всегда громогласно и пафосно заявлял, что не женится никогда. У него любовницами были самые красивейшие женщины не только нашей страны, но и тех стран, где он бывал с посольской миссией.

– Любовницы? – ахнула Элида.

– Э-э-э, прости, - голос отца был явно смущенным. – Я думал, что поскольку ты уже замужняя дама, то с тобой открыто можно говорить о тех вещах, о которых невозможно было бы сказать до свадьбы, - отец замолчал, потом слегка запинаясь спросил: - А герцог Лоут консуммировал ваш брак?

– Нет! – спокойно ответила Элида, поскольку до сих пор не знала, что именно означает это слово. (Сразу после венчания мать шепнула ей на ухо, чтобы она как можно быстрее заставила герцога консуммировать их брак). Элида в карете по дороге к замку поинтересовалась у мужа, когда он будет его консуммировать (она представляла, что это будет что-то вроде подписания документов или с помощью обряда им на руки будут нанесены какие-то ритуальные знаки). Элида тогда еще удивилась, как странно Лоут на нее посмотрел, а потом с нехорошей усмешкой сказал, что у него есть еще сотня-другая лет, чтобы «накопить аппетит». Элида ничего не поняла, а потом и спросить было не у кого, поскольку герцог оставил ее в одном из своих домов, в каком-то глухом лесу, и сразу исчез, изредка появляясь в доме, но не удосуживая себя визитами к Элиде. Поэтому она точно знала, что брак еще не консуммирован. Ответ Элиды шокировал отца, и он очень осторожно поинтересовался: понимает ли Элида, что означает это слово в физическом воплощении, и говорила ли с нею на эту тему мама.
– Нет, она мне лишь шепнула, чтобы я добилась от Лоута, чтобы он как можно скорее консуммировал наш брак, но он ответил, что для этого у него еще есть сто или больше лет, - все также спокойно ответила отцу Элида, уже начиная подозревать, что сморозила какую-то несусветную глупость.

– Элида, - очень осторожно сказал отец, - та девушка, в чье тело ты переместилась, была э-э-э-э, - отец замялся, - потом нашел подходящую формулировку. – У нее были любовники?

– Нет, не было! – твердо ответила Элида. – После одного страшного случая, который произошел, когда ей было шестнадцать лет, она больше не верила мужчинам и даже, ненавидела их.

– Какой случай? – сразу же переспросил Гаррет. Элида замялась, потом тихо ответила. – Над ней надругались. Сначала напоили самогоном до беспамятства, а потом… - Элида с удивлением услышала, как отец облегченно вздохнул.

– Элида, все также мягко начал он. – То что случилось с этой девушкой, и является консуммированием брака, только обычно все происходит с добровольного согласия жены.

– Что? – потрясенно прошептала Элида. – В голове закрутились обрывки воспоминаний Кати и были они до того гадкими и отвратительными, что Элида зажмурилась и закрыла уши руками, отчаянно шепча: - Нет, нет, нет. – От одной только мысли, что Лоут стал бы проделывать с ней нечто такое, у нее закружилась голова, и захотелось умереть от стыда и отвращения. И тут она вспомнила, как требовала у Лоута ответа, когда он будет консуммировать брак… - А-а-а! – застонала Элида от стыда. Ее щеки стали малиновыми, и она уткнулась лицом в подушку, не зная, как теперь жить.