— Чего тебе? Тут для девушек работы нет.

— Меня отец… — неуверенно начала было та, но инженер оборвал:

— Что отец? Он тебя прислал? В селе для тебя дела не нашлось? Только время отнимают, — повернулся он к Младену. — Как тут организуешь работу, когда каждый день являются такие вот желторотые птенцы? Иди отсюда, девушка, нечего ждать.

Девушка еще ниже опустила голову и вышла. Младен вертел ручку телефона, вызывая начальника отдела снабжения Сиджимкова. В трубке послышался сердитый голос телефонистки:

— Не отвечают, товарищ, разве не ясно? Наверно, нет никого в отделе. Недавно главный инженер тоже им не дозвонился.

Младен в раздражении повернулся к начальнику.

— Что ты стонешь? Сам выгоняешь тех, кто хочет работать, а потом жалуешься, когда рабочие увольняются.

Инженер тоже вскипел:

— Ишь, не успел приехать, уже командовать вздумал. Сядешь когда-нибудь на мое место — тогда и решай все, как тебе заблагорассудится. А я здесь временно. Завтра приезжает инженер Тошков.

— Тошков? — Младен опешил.

— Да. Он назначен заведовать двумя секторами: плотиной и входом в туннель. А меня понижают: буду сменным на плотине.

— Наш надутый и заносчивый Тошков из Гидропроекта? Поздравляю! Надо бы хуже, да некуда. И Сиджимков этот тоже совершенно невозможен. Никогда не застанешь его на месте. А он мне сейчас до зарезу нужен.

Младен вышел из конторы. Девушка стояла у входной двери. Увидев молодого инженера, свидетеля ее неудавшегося разговора с начальником, она смутилась еще сильнее и снова принялась наматывать нитку на палец.

— Ты что, решила совсем распустить свою кофточку? Не стоит, по-моему, этого делать. Становится холодновато, кофточка еще пригодится, — пошутил Младен.

Девушка подняла голову, и на него глянули синие, полные слез глаза. Ребяческое выражение свежего круглого личика как-то не вязалось с плотной фигурой девушки.

— Отец твой где работает?

— Тут, на стройке. На дробилке, — девушка вытерла глаза рукавом. — Говорит, и для меня найдется дело. А я трудной работы не боюсь. В селе на раскопках работала — на кургане.

— Ну что ж, хорошо. Раз хочешь — устроим. Ударницей станешь. Кто твой отец?

— Петрун, — обрадованно ответила девушка. — А меня зовут Божурка Петрунова. Отец вас знает.

— Петрун? Он что ж… — Младен не договорил. Когда он спрашивал, почему дробилка опять остановилась, Петрун щурил маленькие глазки и с нескрываемым удовольствием отвечал: «Хитрое дело. Не поймешь ничего. Вон Иван целый день в ее нутре возится…» Колючий мужик этот Петрун.

— Ладно, Божурка Петрунова, не робей. Все будет в порядке! — И кивнув девушке на прощанье, Младен быстро двинулся к главной конторе, где надеялся поймать Сиджимкова.

Но уже через несколько шагов Младен остановился. У столба собралась группа парней, с любопытством глядевших, как электромонтеры натягивают провода.

— Вы чем тут занимаетесь? — спросил Зарев.

— Да вот, провод оборвался, — буркнул монтер, разматывая огромный металлический моток.

— Я не тебя спрашиваю. Вы, ребята, где работаете?

— На транспортере. Лента вышла из строя.

— Ну что ж, раз испортилась, надо исправить.

— Исправишь, не исправишь — один черт, — дерзко проговорил кто-то из парней. — Толку нет в этом! Все равно один песок подаем. Щебня-то нет: камнедробилка опять не работает.

— Как так? — удивился Младен. — Вчера ведь только починили!

— Так то вчера. А сегодня опять стоит.

Младен совсем расстроился. От этих неполадок лихорадит все строительство. Он целое утро искал Сиджимкова, чтобы достать цемент, а сейчас сказывается — и щебенки нет. Бетонный завод, сердце стройки, перестанет работать, остановятся тяжелые ковши, бетонщики опять вынуждены будут устроить перекур, дело замрет.

А разве сам он не виноват, что все так складывается? Вот уже три месяца он здесь. А что сделал? Видит непорядки, возмущается, но перед одним Мирко. А подойдет суббота — только и думает, как бы поскорее уехать, как бы не рассердить Лиляну. Однажды не смог выбраться в Софию — задержала работа. Лиляна на следующий же день по телефону сказала, что он испортил ей вечер. Знала бы, что он не приедет, могла бы провести время веселее в другой компании. Что ж, она права. Даже наедине с ней он все время говорит о стройке, словно не замечая, как кривятся в досадливой гримаске ее вызывающе накрашенные губы…

На площади Младен издали увидел развевающийся новый плащ Сиджимкова с меховым воротником, ускорил шаги, догнал снабженца.

— Где вы пропадаете? Никак не мог вам дозвониться.

— Целое утро бегал по делам. Наконец-то все уладилось, — Сиджимков в удовлетворением потер руки.

— Уладилось? — обрадовался Младен. — Хорошо, что я вас встретил. А то телефон только бурчит, никто у вас не отвечает.

— Да меня там сегодня и не было. Едва сумел их убедить. Какие доводы я приводил, какое расточал красноречие! Но важно, что все устроилось.