— А, ты все еще здесь! О чем же договариваться? Все ведь уже решили.

— Это от тебя зависит? — колебался Момчил. — Уж очень ты молод с виду.

Младен широко улыбнулся. Теперь он казался еще моложе.

— Да и ты, похоже, не старше меня. Теперь, знаешь ли, молодость в почете. Мир принадлежит молодым, как говорит один чудесный старикан — дедушка Гьоне. Словом, нечего тут долго думать. Если собрался привести людей — приводи. Сегодня четверг. В понедельник утром вы должны быть здесь.

Младен говорил как будто хладнокровно, но в душе с волнением ждал, согласится ли Момчил. От всей фигуры парня веяло силой, спокойствием и упорством. Светлая кожа, русые волосы и брови походили по цвету на скалу. Да и весь он словно был частью этой твердой гранитной глыбы.

Под широким навесом повисла туча мелкой серой пыли. Цемент непрерывно высыпали из мешков, и эта туча становилась все гуще. Трещала бетономешалка. Рабочие с серыми от пыли лицами старались перекричать шум мотора.

Младен издали увидел вишневое кепи Мирко, совсем, впрочем, потерявшее тут свой цвет. Он стоял перед бетономешалкой и проверял дозировку. Мимо него по желобу равномерно текла в вагонетку жирная бетонная масса.

Мирко поздоровался с другом коротким кивком. Младен нагнулся к его уху, прокричал:

— Что тут у вас делается? Бетон неодинаковой густоты идет. Один ковш густой, другой — жидкий.

— Да все дозаторы барахлят, — ответил Мирко. — Вот видишь, опять то же самое… Скажи машинисту, чтоб остановился, — крикнул он стоящему рядом рабочему. — Эту вагонетку я бракую…

У кабины управления стояла Божурка. Ветер раздувал колоколом ее широкие брезентовые брюки, забирался под ватник. Из щек вот-вот, кажется, брызнет кровь, такие они красные. Глаза слезятся. Но не от холода.

Божурка, прижимая к себе нагрудный телефон, давала указания машинистам там наверху, в кабине кабель-крана. Желтый платок, которым девушка повязала светлые, как солома, волосы, сполз ей на плечи, но она ничего не чувствовала. Поднеся микрофон вплотную к посиневшим губам, она впилась глазами в тяжело нагруженный ковш и командовала:

— Еще, еще немного к башне… Еще ко мне… Хватит. Опускай… опускай… стой!..

Рядом стоял опытный машинист и внимательно следил за каждой ее командой. Это еще больше смущало Божурку. Только бы не сбиться! Тогда уж ей ни за что не доверят такую работу, а как она ей гордилась! Посмотрели бы теперь на нее свои, деревенские, — увидели бы, что Божурка может не только овец пасти.

— Дайте нам опытного телефониста! — сердятся бетонщики.

— Пропадет зарплата из-за этой девчонки…

Но машинист думает по-иному. Божурка не смеет и взглянуть на него. А он только приговаривает:

— Молодец, Божурка! Отлично, отлично справляешься. Самое главное — следи внимательно. Когда подаешь команду, смотри хорошенько за грузом. С завтрашнего дня спокойно могу оставить тебя одну.

Машинист оставил ее одну уже сейчас. Божурка хотела позвать его, крикнуть, что не справится, но голос перехватило от волнения.

Богатырь крестьянин, так и не отстававший от Младена ни на шаг, замер на месте. Затаив дыхание, он смотрел на угрожающе качающийся ковш и не мог оторвать глаз от него.

«Такое дело доверили девчонке, — думал он. — Ну, как оборвется эта штука, ишь раскачивается! А девчонка-то не боится — командует себе. А мы, здоровенные мужики, чего-то мудрим. Останусь тут! Приведу свою бригаду…»

Таня от радости летела, как на крыльях. Взбежала по лестнице, толкнула дверь и, запыхавшись, ворвалась в комнату. Но Божурки не оказалось дома — поделиться радостью было не с кем.

Когда главный инженер сказал, что она свободна и может с завтрашнего дня выполнять обязанности помощницы крановщика, в первую минуту Таня от волнения даже не поняла этого. Она стояла перед большим столом и чего-то ждала. Щеки ее пылали. И вдруг она выбежала из комнаты…

На строительство девушку привела не романтика преобразования природы. Дома угнетала ее тяжелая обстановка. К тому же она не выдержала экзаменов в институт.

Ее сослуживцы по управлению старались пореже спускаться в котлован. А Таня пошла туда в первый же день ради любопытства. И в первое же мгновение ее покорил этот простор, люди, движение. День ото дня она все больше привязывалась к строительству.

Вот и сейчас она побежала бы вниз посмотреть на махину, которой с завтрашнего дня будет управлять. Но сначала надо было разделаться с поручениями. Девушка заглянула в записную книжку. На первой странице стояло:

Нет, за сегодня даже и не справиться со всем этим. Надо ведь еще побывать в общежитии. Момчил и ребята, наверно, ждут ее.