— Хватит, — прервал меня муж, глядя в сторону. Брови он сдвинул на переносице так, что между ними образовалась складка.

— Не хватит! — продолжила я, пытаясь поймать его взгляд. Все, что копилось эти месяцы, стремительно выплёскивалась из меня. — Ты наигрался в семью? Тебе плевать на нас, да? И это я ещё о себе молчу! Босоножки снова расклеились, мне даже ходить не в чем! Я устала просить деньги у мамы! Когда ты уже начнёшь зарабаты…

Меня перервала пощёчина. Звонкая, обжигающая. И до жути обидная. На кухне повисла тишина. Я недоуменно посмотрела на Антона, приоткрыв рот от удивления и прижимая ладонь к щеке. Мне не верилось, что он это сделал. Кто угодно, только не мой муж.

Слезы полились ручьём. Эмоции снова забурлили. У меня начиналась истерика. Я часто дышала, не в силах сказать и слова. Неужели я это заслужила? Я просто пыталась достучаться до него. Хотела, чтобы он понял меня.

— Ребят, угостите завтраком, — послышался веселый голос Марка.

В следующую секунду он зашёл на кухню и переменился в лице. Посмотрел сначала на меня — я все ещё прижимала ладонь к лицу — затем на покрасневшего Антона. Он был взбешён.

— Что случилось? — обратился ко мне Марк. Темные глаза налились тяжестью. Смотрели пристально и внимательно. — Кать, он тебя ударил?

Я растерянно взглянула на Антона, затем на Марка. И снова разрыдалась, прислонившись к стене и прижав руки к животу.

— Ты ее ударил? — Марк сверлил Антона ледяным взглядом. Брови нахмурены, по лицу заходили желваки. — Какого хера руки распускаешь? Она у тебя беременна, мудила.

— Не лезь, понял? — прорычал Антон, пытаясь пройти мимо него. Марк не дал ему этого сделать — перегородил путь, упрямо задрал подбородок. — Отойди.

— Кать, выйди, — кинув на меня короткий взгляд, велел Марк.

— Не надо, — обессилено сказала я. — Не надо. Успокойтесь.

— Выйди, — он снова посмотрел на Антона, затем резко толкнул его. — Ты что творишь, гнида? Шляешься, руки распускаешь. Тебя научить как вести себя надо?

Антон рассвирепел. Толкнул его в ответ так, что Марку пришлось сделать шаг назад. А потом они сцепились и я, вскрикнув, выбежала из кухни. Мне становилось плохо, перед глазами темнело, но я старалась держаться. И пока из кухни доносились ругань и грохот, я искала телефон, чтобы позвонить кому — нибудь и позвать на помощь. Но не успела — из кухни широким шагом вышел Марк, резко вытерев кровь из под носа рукавом.

— Позавтракал, мать твою, — рассерженно буркнул он, проходя мимо. И, не оборачиваясь, бросил: — муженька в порядок приведи. Ещё раз тронет — скажешь мне.

Я проследила за тем, как Марк стремительно вышел из дома, хлопнув дверью и вернулась на кухню. Антон лежал на полу, морщась от боли. Рядом с ним валялись осколки от тарелок, рассыпанный сахар и чашка. Стол и ковёр были сдвинуты в сторону, а на сковороде дымился темно — коричневый блин.

Я уже не плакала. Просто уныло смотрела в одну точку и понимала, что вся моя энергия иссякла. Я будто пустой сосуд. И в голове тоже пустота — ни одной мысли. Сил не осталось.

Мы не разговаривали с Антоном весь день. Я просто ушла к подруге в гости. У неё дома обстановка мне нравилась намного больше, чем у нас. Удивительно, но в гостях у человека, которого я знала всего ничего, я чувствовала себя спокойно и расслабленно. Муж Леры — такой же весельчак, как и она сама. Вместе мы пили чай и болтали, я на время забыла о сцене на кухне и успокоилась.

Но к вечеру мне пришлось вернуться домой, как бы я этого не хотела. Оставалось только гадать, что там сейчас творилось и с чем я столкнусь на этот раз. Из весёлой и лёгкой атмосферы я возвращалась в тяжелую, напряженную.

Тихо прикрыв за собой дверь, я сняла босоножки, которые снова начинали рваться. Положила сумочку на пуфик и вздрогнула, когда услышала звонкий, рассерженный голос Аглаи Петровны.

— Твой сынок постарался! Ты посмотри, что у Антона с лицом! — Взволнованно кричала она. — Марк у тебя бешеный и ненормальный! Ему надо съезжать! И немедленно! У нас в доме беременная девочка, ей нужно спокойствие!

— Аглая, — голос Андрея Сергеевича звучал ровно и холодно, — не смей орать в моем доме.

— В твоём доме? — ахнула Аглая Петровна. — Вот как ты заговорил, любимый?

— Не цепляйся к словам, — устало ответил ей муж. — Сначала надо разобраться в чем дело. Возможно, Антон заслужил получить по лицу.

— Что? Что ты говоришь такое, Андрей?! Даже если заслужил, можно решить конфликт словами, а не кулаками! Твой сын какой — то буйный! С самого начала он вёл себя ужасно. Вспомни! Вспомни, как он себя вел! Ты его разбаловал!

— Что ты предлагаешь? — хмуро спросил Андрей Васильевич.