Никто никогда не узнает, но именно он, командующий отрядом ведьмоборцев, предал огласке то, что так тщательно скрывалось. И закрутились жернова народного возмущения, на защиту ведьм поднялось всё королевство. Его величеству Кондору III пришлось отказаться от мести, чтобы не потерять корону. А он, Эрен Брэйк, сильнейший из ведьмоборцев, вздохнул с облегчением.

Но ненадолго. Он всё же был одним из сильнейших боевых магов королевства, что налагало определённые обязательства и ответственность. Служить такому королю Эрену претило, но он не мог отказаться от служения королевству. И вот итог – он здесь.

Артефакт, на поиски которого его отправили, оказался родовым, завязанным на сохранении королевской крови и наследственности, но настолько древним, что его свойства не поддавались современной морали и логике. Если бы король сразу обозначил критерии поиска, всё обернулось бы иначе. Но его величество как всегда решил, что «руке не обязательно знать, что думает голова». Брэйк искал опасность, а направленность артефакта оказалась совсем иной. Ну что ж, теперь его величеству придётся смириться с ведьмой в качестве будущей королевы. И в этом есть своя прелесть. Кондор III получил то, что заслужил.

А он, Эрен Брэйк, ведьмоборец в прошлом и вольный маг с ограниченными обязательствами перед короной в настоящем, пожалуй, задержится в Общей Магической Академии. Как минимум, ему необходимо выяснить, почему какая-то ведьмочка способна влиять на него. Проклятие? Нет, он всё же ведьмоборец, ведьминские проклятия на него не ложатся. Месть? Врагов Эрен не приветствовал, предпочитал уничтожать сразу. Но, может, кого и упустил из виду. Сложно отследить всех ненавистников, когда ты один из сильнейших, да ещё и с таким послужным списком в прошлом.

– С этим определённо нужно разобраться, - с улыбкой произнёс маг, издалека всматриваясь в светящиеся окна академии, в которой осталась одна весьма заинтересовавшая его ведьмочка.

«А ведь я даже имени её не знаю» - подумал Эрен и содрогнулся от далёких воспоминаний о той, чьего имени так и не смог узнать.

– Узнаю, - мотнул он головой, прогоняя до сих пор причиняющий боль образ, и медленно побрёл по заснеженным улицам города, который уже не казался ему таким неприятно шумным и нарочито праздничным.

Не знаю, сколько я просидела на обдуваемой всеми ветрами, заснеженной террасе, обняв колени руками и думая, думая, думая о том, что произошло.

Я целовалась с ведьмоборцем! Я с ним танцевала, обнималась, принимала его помощь и утешения. И мне было хорошо… с ведьмоборцем. Скольких ведьм он убил, скольких преследовал, загоняя, будто диких зверей? И кто я теперь, после того, как целовалась с ним и получала от этого удовольствие?

Да я предательницей себя чувствовала, грязной, подлой предательницей! Но я же не знала… Или не хотела знать?

Ведь были же сомнения, ведь почувствовала же при первой встрече, но потом он был таким галантным, заботливым и, чего уж скрывать, мне понравился этот мужчина, очень. Ни одна ведьма не подарит свой первый поцелуй тому, кто не найдёт отклик в её сердце.

А я свой первый поцелуй отдала ведьмоборцу. Кто я после этого, если не предательница! Но я всё же ведьма, пусть и такая безголовая, так что виноват во всём он, и точка! Он меня обманул, играл со мной, намеренно очаровывал. Чего ещё ждать от жестокого ведьмоборца? Я далеко не первая ведьма, обманутая этой бесчестной братией, значит, и винить мне себя не за что.

Только приняв такое решение, почувствовала, насколько продрогла. Поднялась, отряхнула плащ от налипшего снега и… вдруг обнаружила, что моё прекрасное бальное платье вернуло свой пристойный вид. Юбка была на месте!

Так значит, это было временное явление. Видимо, гадина, устроившая мне эту чудовищную пакость, думала, что я, как все нормальные девушки, буду одеваться в комнате, а не на бегу. И после того, как вдоволь настрадаюсь по испорченному наряду, платье восстановится. Пакость вполне в стиле ведьмочек, была бы, если бы она не настигла меня в переполненном бальном зале.

Но сейчас пережитый позор утратил свою актуальность. Это я как-нибудь выдержу, в отличие от того, что произошло после. Ведьмоборец! Как же я его ненавижу! Едва ли не сильнее того, чья подпись значилась на приговоре нам с мамой.

Та бумага, приказ на устранение с размашистой, резкой, будто отражающей жестокость того, чьей рукой была начертана, подписью «Эрен Брэйк» – всё, что осталось мне от мамы. Тогда, шесть лет назад, после очередной долгой, выматывающей погони, от которой нам только чудом удалось уйти, проснувшись в грязной комнатке доходного дома на окраине захудалого городишки и не обнаружив рядом маму, я бросилась искать её. Но, открыв дверь, обнаружила лишь этот листок, измятый и брошенный в запылённый угол.