– Доброе утро. Что-то вы сегодня рано, неужели в вас так сильно желание убирать весь мой беспорядок. Хотя всё лежит на своем месте, если убрать тот листок, то поэма станет неполной. Да, каждый имеет свое место в мире, а вы, миссис Чойс, нашли себя?

– Мне сегодня необходимо по некоторым делам успеть вовремя, поэтому справиться о вашем состоянии я решила как можно раньше. Вашу бумагу я не трогаю, вы знаете, а что касательно другого, позвольте не мешать. И мое место везде, но точно не здесь. Надеюсь скоро положение дел улучшиться, и я смогу покинуть эту службу.

– Я сегодня ужасно выгляжу, не так ли?

– Как обычно, сэр. – невозмутимо проговорила леди.

– Вы пришли узнать как мое состояние, разве я болен? Может и так, я гнойник на теле общества, постоянно раскрываюсь, мешаю и всё никак не успокаиваюсь.

Миссис Чойс пропустила эту фразу мимо ушей, не впервой ей слышать подобное принижение достоинства. Стала прибирать раскиданные вещи с пола, со стульев, работа всюду, куда ни глянь. Разговор нужно было поддерживать, пока мистер Мун снова не принялся писать.

– Вот жду, когда вы перестанете пачкать чернилами ни в чем не повинные листы бумаги. Приобретите себе печатную машинку, и станете, наконец, настоящим писателем. – заявила мисси Чойс в который раз.

– Нет. Все эти современные новшества не для меня, к тому же нажимать на кнопки искусственно, мертво, посмотрите, как она скучно выглядит, машина никогда не заменит перо, я надеюсь. Один недостаток всё же есть, он заключается в написании текста, довольно часто я не могу разобрать свой подчерк, ведь чтобы успеть за мыслями нужно быстро черкать, от того расшифровка занимает много времени. Единожды я пробовал печатать, но занятие, скажу я вам, утомительное, и мысли гораздо быстрее пальцев, особенно видения, например, идешь куда-нибудь, возникает идея, а записать не можешь, потому что так привык нажимать на клавиши, потому что разучился писать. Лучше я останусь при своем.

– Над чем работаете? – сразу же произвела второй вопрос она вслед за первым, словно заучено.

– Обыкновенно я задаю себе вопросы, вот перед вашим приходом, подумал и …не могу найти нужное решение. – он задумался, чуть ли не сел на стуле в позу лотоса, готовый отрешиться от всего, но вдруг его разум вновь отворился и он продолжил. – Мой любимый вопрос – а что если? А что если Адам и Ева не продолжили человеческий род, что было бы тогда? Как вы решите эту задачу?

– По-моему это полная чушь, извините, конечно, во-первых, противоречит Библии, и во вторых если бы так было, то мы бы сейчас с вами не разговаривали, нас бы просто-напросто не существовало.

– Еще им была дана заповедь, одну они нарушили, а вторую решили исполнить, что ж, вполне разумно, и богобоязненно. Могли ли они выбирать, и думали ли, что их потомки станут такими чудовищными?

– Мистер Мун, вы сегодня чересчур дурно мыслите, вам нужно выйти на свежий воздух, немного прогуляться, пообщаться с дамами, давно пора покончить с холостяцкой бесполезной жизнью, распрощаться с отшельничеством.

– Обязательно пройдусь, но не сейчас. Нет, слишком поздно. Вся моя личная жизнь здесь, на этих страницах, сверху донизу исписанных каракулями, там я весь, все мои пороки как на ладони, без ужимок и оправданий. А женщина, пожалуй, мне достаточно одного вашего присутствия и беседы миссис Чойс, равных вам нет, так для чего мне другие?

– Я научилась не обращать внимания на ваши комплименты. И мне придется огорчить вас, одной новостью личного характера. Скоро я перестану быть миссис Чойс.

– Это неожиданно для меня слышать. Иногда я воображаю себе, что мы вот так еще минимум полсотни лет будем выворачивать друг другу души. – Астерий явно впал в недовольство и почти саркастически спросил. – И кто тот счастливчик?

– Вы его не знаете. Ведь вы вообще никого не знаете.

– Я имел в виду, как зовут, выглядит, должно быть скроенный дугой старик со ставной челюстью ревматизмом и похотливым нравом, с сорока фунтами дохода и прекрасным именьем. Таков портрет вашего избранника?

– Чуть старше меня, всего на несколько лет, красив, на мой взгляд, небогат, это точно, полностью подходит мне, вредных привычек не имеет и главное, ни на каплю не похож на вас, сэр.

– Вы любите его?

– Я…

– Один, два, три. – отсчитывал Астерий загибая пальцы поочередно. – Нет, не любите. Если б любили, ответили бы сразу, без запинок и промедлений, ведь нужно-то всего сказать – да, а что я слышу в ответ. Миссис Чойс боюсь, вы лишь увлечены, но не любимы.

– Да как вы смеете обвинять меня во лжи! Что вы знаете про любовь, вы даже сами себя не любите, никого не любите, ваши сказки это не жизнь, ничто, отголосок, вы ничего не знаете! – с горячностью молвила леди.

– Хватит! А сейчас серьезней. – громко сказал мистер Мун.

В начале диалога Астерий был похож на большого ребенка, наивного и насмешливого, но то была лишь игра. Когда он встал со стула, выпрямился во весь рост, расправил плечи, перестал ощупывать свои кости и, забрав руки на груди, спросив, предстал перед леди в обличье зрелого джентльмена, тогда она немного присмирела и приготовилась слушать.

– Я не обвиняю вас, однако вы всё время провоцируете меня, отвлекаете и всячески заставляете нервничать. Простите за то, что словами вывел вас из себя, не сомневайтесь, я верю вам, вы всегда честны. Однако противлюсь этой истине, потому что не в силах согласиться с вашим выбором, миссис Чойс, обещаю, ваш выбор будет иным, когда вы узнаете мои чувства.