Краузе, вздрогнув от вида окровавленных друзей, перекрестился и выглянул наружу и увидев гору трупов опять перекрестился, тихо выдохнул.

— Расскажу, не поверят.

— Чо уж! Пиши сразу в газету. — Через разбитые губы буркнул Шкет. Барри был не в лучшей форме и прошептал.

— Я устал.

Алеман Краузе засуетился в поисках лекарства, налил огромную кружку мутного раствора и протянул его Барри, которую он оттолкнул окровавленной рукой.

— Когда человек говорит, «я устал!» это значит, он хочет отдохнуть, а не умереть!

Камилла

Князь посмотрел на притихшего драгуна, который присел на уголок кресла и старался быть незаметным.

— Как зовут?

Драгун встрепенулся от слов князя и вытянулся во фрунт.

— Десятого драгунского графа Монморо полка, рядовой драгун Кристиан Ламбрехт.

— Да не тянись ты так! У военного человека постоянно опасность на опасности. Слишком сильно вытянулся перед начальством — растяжение всего организма и все тело начинает болеть.

Ламбрехт хлопая глазами смотрел на князя не понимая, чего он хочет.

— Твоя фляжка при тебе?

Драгун немного помялся, но достал из-за голенища свою фляжку. Князь взял фляжку, потряс её возле уха, усмехнувшись выдернул пробку и запрокинув голову выпил несколько глотков. Оценивающе посмотрел внутрь фляги одним глазом и констатировал.

— Коньяк! — повернулся к оробевшему драгуну, — И когда успел наполнить?

— Дык, как пришли, так и наполнил, — драгун виновато посмотрел на Камиллу и стал оправдываться, — Ещё неизвестно, когда фляжка может понадобиться, а тут целый графин с коньяком.

Князь расхохотался.

— Надеюсь, что Камилла не будет возражать. Она и сама прикладывалась к спасительной фляжке. — Подумав немного князь достал из кармана записную книжку и сделал запись.

— За спасение моей жизни при покушении присуждаю вам следующее звание — бомбардир.

— Рад стараться! — грохнул зычным голосом драгун, а точнее уже бомбардир.

Князь вернул на место пробку и стал рассматривать флягу. Медная, потёртая фляга была украшена затейливыми узорами с одной стороны и непонятными рунами с другой. Вытершиеся, от постоянного ношения, до зеркального блеска бока фляжки горели золотом, тогда как вдавленные руны были тёмными и чётко очерченными.

— Старинная вещь! — оценивающе проговорил князь и вернул фляжку Кристиану.

— Отец оставил в наследство, а ему мой дед. Даст Бог и я оставлю своему наследнику.

Компания разбрелась по комнатам, разбившись на группы по интересам. Нинель осталась под надзором новоявленного бомбардира. Руки ей развязали, но полной свободы не предоставили, только взяли слово, что не будет вредить и предпринимать попыток побега. Моновиль немного поворчал, мол не дворянка и держать своё слово, как держат благородные, не умеет, но князь свое решение не отменил. Нинель вела себя прилежно и не давала никакого повода к беспокойству.

Моновиль и князь отправились продегустировать напитки из винного погреба, а Камилла, в виду отсутствия прислуги, решила приготовить небольшой перекус на скорую руку.

Барри

Отмывшись от своей и чужой крови и выдержав перевязку, которую делал Алеман Краузе, друзья отправились к дому Камиллы. Выглядели они не намного лучше компаний, которые шатались по улице. Пьяные оборванцы с оружием, вперемешку с драгунами, устраивали пьянки с награбленным спиртным прямо на улице. Простые люди попрятались по своим домам и никакого сопротивления не оказывали. Справедливо полагая, что любое противодействие только озлобит толпу и будет только хуже.

Пробираясь по улицам города Барри и Шкет тащили на себе и мешки, в которых прятали оружие, завернув в несколько камзолов, снятых с убитых. Они шли по тротуару и внимательно смотрели вокруг, слушали разговоры и всё старались запомнить.

— Стоять! — окрик сзади заставил их вздрогнуть и обернуться.

Стоящие небольшой группой полупьяные, небогато одетые молодые люди смотрели настороженно на Шкета и на выглядывающего из-за спины Барри. Вот он то и разрядил обстановку гаркнув во всю глотку:

— Слава князю Луи!

На это толпа расслабилась и ответила ответным криком:

— Слава справедливости!

Сразу несколько человек протянули бутылки с вином и стали обмениваться новостями.

— Луи Блезье объявил себя новым князем. Это вы должны были слышать.

— Справедливость восторжествовала!

— Новый князь сразу выставил несколько возов с вином.

Пьяные заговорщики, приняв двух друзей за сообщников, на перебой расхваливали себя и свои похождения, с неподдельным уважением рассматривая перевязанные раны и явно рубленные прорехи на одежде.