— Засранка, — бормочу я, когда Нари проталкивается мимо еще одной ветки, и Врексу приходится протянуть здоровую руку, чтобы она не ударила меня по лицу. Нари фыркает, как будто поняла меня, и если бы я не знала его лучше, я бы услышала смех в голосе Врекса.

— Мы почти на месте.

— Знаешь, я как рыба в воде на твоей планете, — говорю я ему. — Хотела бы я посмотреть, как бы ты освоился на Земле. — Я фыркаю при этой мысли. Как только все привыкнут к его размерам, они, вероятно, попытаются убедить его стать моделью. Он некрасив классически, но как только ты посмотришь на его суровое лицо и эти глаза цвета виски, тебе будет сложно отвести взгляд.

— Расскажи мне о своей планете, — пробормотал он.

— Ну… ничего похожего здесь не увидишь, это точно. По крайней мере, на то место, где я живу. Мужчины не носят с собой мечи, и не нужно беспокоиться о возможном нападении стаи плотоядных каннибалов в любой момент. Хотя нам приходится иметь дело с продавцами и сектантами ходящим по домам, что в принципе тоже самое.

Он хрюкает позади меня, и я смеюсь.

— Знаешь, я виню в этом аркавианцев. У нас не было проблем до того, как они вторглись к нам, в поисках своих пар. Как только они нашли свою королеву аркавианцев, они построили свои базы по всей нашей планете, заявив, что пришли защитить нас от гриватов. — Я смеюсь над этим. — На самом деле, думаю, они прибыли, чтобы убедиться, что у нас, людей, не возникло никаких идей, как бы выгнать их с нашей планеты. Жизнь вернулась в нормальное русло после того, как они вторглись, хочешь верь, хочешь нет. Однако, не для тех их нас, для кого анализ крови покажет, что ты подходишь кому-то из аркавиан. Но их население всё равно невелико, шанс невелик.

Врекс напрягся позади меня.

— Что такое анализ крови?

Я объясняю, как это работает.

— У каждого живого существа есть то, что мы называем ДНК. У одного из ученых аркавиан случился нервный срыв, когда умерла его пара, и он нашел в человеческой ДНК выход для своего народа. Теперь человеческие женщины должны сдавать кровь на анализ, чтобы узнать, являются ли они парой для аркавианцев.

— Ты подходишь? — голос Врекса жесткий, и его рука сжимает мою талию.

— Неа. Не пойми меня неправильно, однажды я была бы готова посетить другую планету. Аркавия потрясающая — их технологии намного опережают наши. Но я была чертовски счастлива, что от меня не потребуют отказа от карьеры и переезда навсегда в Аркавию. Это немного иронично, да?

Я морщусь при мысли о гриватах. Я думала, что аркавианцы были мудаками, когда вторглись к нам, но они, по крайней мере, притворялись, что играют с нами честно.

Врекс долго молчит.

— Что такое «карьера»?

— У всех по-разному. Я пожарная. — Я описываю подробнее свою работу, и Врекс останавливает Нари и пялится на меня, когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что происходит.

— Ты боролась с горящими зданиями? — Его взгляд скользит по моим волосам, и я смеюсь.

— Я ношу тонну защиты, и не то чтобы я шла туда в одиночку. Мы тушили пожар, чтобы спасать жизни людей.

— Что заставило тебя делать такое?

Я пытаюсь игнорировать его тон. То, как Врекс описал эту планету, становится ясно, что женщины здесь на самом деле не слишком часто выходят на улицу.

— Мой папа был пожарным. Он погиб в башнях-близнецах. Он был героем, и я всегда хотела быть такой же, как он. — Я отворачиваюсь, невидяще глядя на тропу перед нами, Нари снова начинает идти. — Когда моя мама узнала, что я собираюсь стать пожарной… Скажем так, все пошло не так. Она была сломлена смертью моего отца, и она всегда ненавидела то, что он постоянно подвергал свою жизнь опасности. Когда я призналась, что планирую сделать то же самое, она сказала мне больше не попадаться ей на глаза, пока я не передумаю. Год спустя она переехала во Флориду со своим бойфрендом, и с тех пор я с ней не разговаривала.

Я не обращаю внимания на то, как мои глаза начинают жечь при этой мысли. Кто знает, будет ли у меня когда-нибудь возможность поговорить с ней снова?

— Прости, — шепчет мне на ухо Врекс серьезным тоном.

— Спасибо. Уж такой у нее характер. У неё не было сил больше тратить время на то, чтобы гадать, вернется ли кто-нибудь из членов её семьи домой, а я мечтала стать пожарной с тех пор, как мой отец разрешил мне примерить его шлем, когда мне было шесть лет.

— Это… тяжело, когда родители так себя ведут, — бормочет он, и я открываю рот, чтобы спросить его о боли в его голосе, но мишуа прорывается сквозь деревья, и мой рот раскрывается.

— Черт меня возьми. Это же наш корабль.

Я чувствую, как Врекс кивает позади меня.

— Я подумал, что ты, возможно, захочешь взглянуть на него.

Я оглядываюсь на него через плечо.

— Это точно. Ты хороший парень, Врекс.

Его скулы темнеют, и я ухмыляюсь.

— Ты краснеешь?

— Нет, — выдавливает он. — Иди смотри, пока я не передумал.

Я смеюсь над ним, спрыгивая с мишуа, прежде чем переминаться с ноги на ногу, пока он привязывает Нари к ветке дерева. Он лезет в один из своих рюкзаков за горстью еды для неё, похлопывая её по морде, пока я нетерпеливо жду.

Затем он присоединяется ко мне, и мы оба осматриваем корабль. Если бы это была машина на Земле, мой папа сказал бы, что это груда металлолома.

— Как, черт возьми, мы это пережили? — бормочу я. Врекс напрягается рядом со мной, переводя взгляд с помятого корабля на моё тело и обратно. Кажется, он думает о том же, потому что его лицо мрачно, а тело напрягается, когда мы приближаемся.

Когда я выбралась из этого корабля с другими женщинами, фиолетовые инопланетяне, купившие нас, были мертвы. Не все из них погибли при ударе. По брызгам крови было очевидно, что инопланетяне, пережившие крушение, были застигнуты врасплох стаей вуальди. Эти вуальди притворились нашими спасителями и убедили нас следовать за ними. На самом деле они везли нас домой на ужин. И мы были их основным блюдом.